Лучшая половина мафии

Вернувшись в свою комнату, старик подтянулся на руках и перенес тощее тело с коляски на кровать. Откинувшись на подушки, Дженнаро снял очки и здоровой рукой стал массировать пустую глазницу. Пуля так и осталась у него в черепе, еще одна засела в позвоночнике. За эти годы он не раз жалел, что не умер в ту ночь. Тогда он увидел в окно, что вверх по горной дороге едет машина дона. Стоявший высоко на склоне горы часовой решил, что дон приехал навестить сына, и подал сигнал фонарем. За рулем сидел личный телохранитель дона Этторе Каллеа, на пассажире была знакомая шляпа, но когда машина подъехала к коттеджу, на заднем сиденье выпрямились два незнакомца и одновременно раздались автоматные очереди. Два охранника, один из которых был родным братом Дженнаро, были убиты на месте. Дженнаро, крича, что на них напали, бросился в спальню Майкла, он почти добежал до двери, когда его тело прошили пули. Он пролежал без сознания несколько секунд, ну, может, несколько минут, однако нападавшие решили, что он мертв. Еще не до конца очнувшись, в полубессознательном состоянии он видел их, вынужден был молча наблюдать, как они пытают и избивают юношу «с лицом ангела», как он про себя его называл. Дженнаро абсолютно ничего не мог сделать, он не мог даже закричать, он лежал в луже собственной крови, слушая ужасные вопли.

Дальнейшее помнилось как в тумане. Он слышал хриплый голос дона Роберто, не подпускавшего никого к телу своего сына. Дон Роберто завернул тело Майкла в окровавленную простыню и вынес его из дома на руках, как ребенка.

Дженнаро был почти при смерти и не мог повернуть головы, чтобы увидеть дона Роберто, но он слышал этот ужасный вопль скорби. Никто из тех, кто слышал его в тот день в горах, не забудет этот страшный, леденящий душу звук.

Дженнаро сунул руку под подушку и достал небольшую книжку в твердом переплете. Книга была подписана: «Моему поэтическому другу и ученику от Майкла Лучано». Дженнаро не мог прочесть книгу — она была на английском, — однако он знал название наизусть. Это был «Король Лир» Вильяма Шекспира.

Глава 22

София приехала в Чефалу, но, когда решение было принято и она уже начала его выполнять, уверенности у нее резко поубавилось. С чего начать? Сидя в маленьком номере отеля, где она зарегистрировалась под своей девичьей фамилией Висконти, София отчаянно пыталась разработать план действий. С крошечного балкончика ей было видно гавань, мощенную булыжником улицу, где они когда-то жили с матерью, отель, в котором она работала горничной, поверх крыш домов вздымался к небу шпиль церкви. Однако на том месте, где раньше стоял сиротский приют, София, к своему смятению, увидела новое здание из стекла и бетона.

София долго ходила по кладбищу, но так и не смогла найти могилу матери. В свое время у нее не было денег на надгробный камень. В конце концов, отчаявшись найти могилу, она положила цветы рядом с небольшим деревянным крестом, на котором не было указано имя, и шепотом помолилась о прощении.

За двадцать пять лет город сильно изменился, и, возвращаясь с кладбища по узкой улочке, София почти ничего не узнавала вокруг. Местные жители провожали ее любопытными взглядами: одинокая женщина в дорогой одежде выглядела здесь непривычно.

Когда София остановилась у ворот монастыря, начало темнеть. Она подняла голову и посмотрела на маленькие окошки и высокую крышу. Из окна одной из верхних комнат выглянуло бледное женское лицо. Однажды София уже стояла под этими стенами, испуганная, одинокая, отверженная.

Монастырь встретил Софию знакомой прохладой. Каменные стены, полы, тяжелые дубовые двери остались такими же, какими София их запомнила. Монахиня, шепотом попросив ее подождать в коридоре, куда-то ушла и вскоре вернулась. София пошла вслед за ней по знакомой узкой галерее, и они остановились у небольшой двери. Монахиня постучалась и, не дожидаясь ответа, открыла дверь и сделала Софии знак входить.

За большим письменным столом, украшенным затейливой резьбой, сидела настоятельница — женщина средних лет в очках без оправы. Настоятельница почувствовала крепкий сладковатый запах духов, но лица посетительницы не было видно за густой траурной вуалью.

— Синьора Висконти, садитесь, пожалуйста.

Настоятельница с интересом взглянула в лицо гостьи, когда та медленно приподняла кружевную вуаль.

— Сестра Матильда? Вы меня не помните? Меня зовут София.

Женщины заговорили о временах, когда нынешняя настоятельница была просто сестрой Матильдой. С тех пор в монастыре многое изменилось. Как рассказала настоятельница, сиротского приюта, к сожалению, больше не существует, зато у них появилась новая школа и прибавилось еще одно крыло для бедных и нуждающихся в помощи девушек, какой была когда-то София. Матильде было трудно вспомнить Софию молоденькой девушкой, но как только та рассказала о причине своего визита, настоятельница отчетливо вспомнила молодую женщину, у которой в этом монастыре родился сын.

— К сожалению, — тихо промолвила настоятельница, — записи об усыновлениях были уничтожены пожаром.

Новость потрясла Софию.