Лучшая половина мафии

Пирелли поселился в арендованной квартире в самом центре Палермо. В просторных комнатах стояла вычурная тяжеловесная мебель, имитирующая стиль барокко. Одно хорошо: полы, выложенные мозаичной плиткой, приятно холодили босые ступни. Пирелли прошелся по кухне, сварил себе кофе, сделал бутерброд, потом, взяв то и другое, перешел в гостиную и устроился за огромным овальным столом.

Кобура у него под мышкой была пуста, пятна от пота, темнеющие на рубашке, раздражали его, и он снял рубашку и швырнул в угол. Мускулистый и крепкий, Пирелли выглядел моложе своего сорока одного года, но сегодня чувствовал себя стариком. Он устал, глаза болели от недосыпания, и тем не менее его переполняла решимость до того, как лечь спать, просмотреть список всех посетителей, навещавших Кароллу за полтора года. Чем быстрее он разберется с делом Палузо, тем скорее вернется в Милан. С тех пор как ему пришлось отменить отпуск, жена с ним почти не разговаривает.

Пирелли устроился за столом между батареей пустых пивных бутылок и переполненной пепельницей. Он принес с собой два экземпляра списка посетителей: оригинал с личными подписями и печатную копию с расшифровкой фамилий. Скоро он узнает, какие фамилии встречаются в списке по нескольку раз.

Лука Каролла окинул взглядом ровные ряды бамбуковых прутиков, обозначающих границы грядок. Работа закончена. Он и сам толком не знал, что надеялся почувствовать по завершении своего труда. Возможно, облегчение, но его надежды не оправдались. Лето почти кончилось, с моря дул холодный ветер, на небе собирались темные тучи. Не за горами зима, которая уничтожит все плоды его трудов.

Лука вернулся в келью и собрал свой небольшой багаж. Подумав, в последнюю минуту добавил к нему монашескую рясу и сандалии. С тревожно бьющимся сердцем, на цыпочках прокрался по темному коридору. Тяжелая дубовая дверь в церковь скрипнула, открываясь, и Лука поморщился: а ну как кто-нибудь услышит? Но тишину, как и темноту, ничто не нарушало. Он поставил сумку на пол и бесшумно двинулся по проходу.

Крипта, освещенная лишь тонкой полоской лунного света, поразила Луку своей красотой. Фигура Христа, распятого на огромном кресте, казалась светящейся, в ранах на его теле лежали густые тени. Лука медленно подходил все ближе и ближе.

Брат Гвидо боялся вздохнуть, он наблюдал за Лукой из укромного уголка за резной перегородкой справа от распятия. Когда Лука вошел, брат Гвидо молился, он понимал, что должен как-то обозначить свое присутствие, однако вместо этого склонился еще ниже и стал подглядывать за Лукой в щель, как какой-нибудь воришка. Красота юноши была почти неземной. Тонкий, прямой, неподвижный, как статуя, он стоял слегка запрокинув голову, и брат Гвидо не смел шелохнуться. Послышался какой-то слабый звук, что-то вроде тихого стона или легкого вздоха. Затем Гвидо различил слово: Лука снова и снова повторял «нет», произнося его таким тоном, как будто мучился от ужасной боли. Гвидо не выдержал и выпрямился. Впоследствии он не мог вспомнить, окликнул ли он Луку по имени, но реакция юноши была молниеносной. Лука зарычал, как зверь, вытянул губы, лицо перекосилось, он стал плеваться, шипеть по-кошачьи и медленно попятился в темноту. Гвидо обуял ужас, особенно когда Луку стало не видно. Лука заговорил странным голосом, от которого кровь стыла в жилах.

— Я знаю, кто ты и чего ты хочешь, педик поганый, но я не собираюсь перед тобой склоняться…

Дверь открылась и закрылась, однако Гвидо не мог двинуться с места. Все его тело пылало, а по щекам лились слезы.

Энрико Данте как раз раздумывал над тем, как ему выследить Луку, когда тот сам ступил в его кабинет. Лука вошел неторопливой походкой, улыбаясь с таким видом, будто знает, что его ждут. На нем были зеркальные очки.

— Ради всего святого, что ты тут делаешь?

— Я читал газеты, его собираются выпустить.

— Если тебя найдут, его не выпустят. Улетай с Сицилии немедленно, первым же самолетом, слышишь? Дело об убийстве Палузо поручили новому копу, говорят, у него появился свидетель.

— Мне нужны деньги.

Данте прошиб пот. Он не хотел, чтобы парень здесь болтался. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь установил связь… Порывшись в карманах, он достал ключ от сейфа. Лука обошел вокруг письменного стола.

— Как я понимаю, тебе было бы очень удобно убрать меня с дороги, тогда некому будет за тобой следить.

У Данте чесались руки стереть с лица мальчишки эту наглую ухмылку.

— Послушай, поганец, мы все про тебя знаем. Советую тебе зарубить на носу: если не удастся освободить Кароллу из тюрьмы, ему нужно будет чем-то откупиться, например рассказать, кто пришил того мальчишку. Так что нечего строить из себя крутого, ты по уши в дерьме! Забирай свои деньги и выметайся отсюда, я имею в виду совсем выметайся, понял? Ты уже история!

На вызов по внутреннему телефону явился один из его людей. Данте кивком указал на Луку.

— Проследи, чтобы этот парень благополучно сел в самолет.

Пирелли влетел в свой кабинет, и Бруно ди Маццо, его молодой помощник, вскочил со стула.