Лучшая половина мафии

— Я говорю о черном рынке, — продолжал Пол. — Это я организовал маршруты для перевозки грузов по Германии. Приходилось иметь дело с этим чертовым чистоплюем Краутом. А теперь ты прибрал все к рукам, как говорит старик. Кстати, ты слышал о нем?

Роберто насторожился. Он спросил его о здоровье отца, и Пол со скорбным выражением лица сказал, что он вот уже несколько дней без сознания после удара. Роберто понимал, что это только на руку Полу.

— Извини, я не знал. Он в Нью-Йорке?

— Да. Я хотел бы поскорее отправить его домой… в ящике.

— Поэтому объявлен этот сбор?

Каролла рассмеялся, так что его толстые щеки затряслись, а на лбу снова выступила испарина.

— Ты что, с луны свалился? По-твоему, всем этим ребятам есть до него дело? Он теперь мелкая рыбешка, большое дело ему не по силам. Я здесь потому, что представляю этого старого ублюдка.

Вернувшись в свой номер в четыре тридцать пополудни, Роберто нашел у телефона приказ явиться в конференц-зал к семи часам, без опозданий. Он принял душ и переоделся, выбрав костюм, специально подобранный для него Грациеллой, и галстук, который она купила ему в Риме во время одного из редких семейных походов по магазинам. Роберто оглядел себя в зеркале и остался доволен, после чего заказал в номер кофе и сандвичи.

Без четверти семь он пересек вестибюль по направлению к конференц-залу. У дверей стояли два охранника. Предъявив приглашение одному из них, он вошел внутрь. Здесь все было готово для проведения деловой встречи: в центре был установлен овальный стол длиной не менее тридцати футов, окруженный мягкими креслами. Вдоль стен тоже стояли кресла. В дальнем конце зала помещался буфетный столик, вокруг которого уже собралась небольшая группка людей.

К семи часам в зале было полно народу. Мужчины приветствовали друг друга рукопожатиями и дружескими объятиями. Непринужденная атмосфера напоминала скорее обычный светский раут, нежели экстренный сбор Организации. Здесь присутствовали главы американских семей, сицилийские и итальянские боссы, даже несколько авторитетов из еврейской семьи, которые, впрочем, не имели права голоса по причине своей национальной принадлежности.

Последние едва не опоздали к началу встречи. Мейер Лански беседовал с высоким широкоплечим человеком с крючковатым носом, рядом с которым казался просто гномом. Это был не кто иной, как знаменитый Чарли Лучано, Счастливчик, — смуглый, загорелый и обаятельный сердцеед. Роберто знал, что Чарли теперь обосновался на Сицилии — американцы выдали его властям перед самой войной, — но не предполагал, что он по-прежнему руководит Организацией. В зале постепенно наступила тишина, когда он занял место во главе стола.

Все расселись по местам, и распорядитель указал Роберто кресло в самом конце стола. Пол Каролла, который сидел посередине, удивленно приподнял бровь, увидев его в числе тех, кто удостоился кресла за столом. Вдоль стен расселись менее важные персоны, возле дверей устроились телохранители.

Всем подали напитки. Кое-кто достал блокноты и ручки. Счастливчик Лучано сидел во главе стола с Мейером Лански по одну руку и доном Корлеоне — по другую. Он призвал собравшихся к тишине и поблагодарил их за то, что они приняли его приглашение. Кроме того, он заявил, что его резиденция переносится на Кубу и он намерен вести свои дела по всему миру оттуда. Он попросил всех о том, чтобы впредь его называли обычным именем, Сальваторе Луканиа, и выразил пожелание, чтобы американские власти не узнали, где он сейчас находится. После он прочел телеграммы с извинениями от тех, кто не смог по разным причинам присутствовать на встрече — кто-то был болен, кто-то сидел в тюрьме, — и призвал всех помолиться о выздоровлении Джозефа Кароллы. Роберто видел, как Пол снова принялся изображать почтительного сына и даже поднес к глазам платок. По окончании своей вступительной речи он уступил место Мейеру Лански, который был избран председателем. Счастливчик откинулся в кресле и, обводя внимательным взглядом присутствующих, стал слушать Мейера, который объявил первый пункт повестки дня.

«Вопрос о Сигеле». Сигел не получил приглашения на эту встречу, и теперь всем стало понятно почему.

— Есть только один способ наказать человека, который обворовывает своих, — подался вперед Лански. — Он должен уйти, джентльмены. Я прошу поставить этот вопрос на голосование.

Собравшиеся проголосовали единогласно, и с этой минуты Сигела можно было считать покойником. Заседание прервали на ужин и продолжили в четверть одиннадцатого. К этому времени почти все насущные проблемы были обсуждены и разрешены, или по крайней мере так казалось. Роберто пил только кофе и держался особняком, но не по собственному желанию, а потому, что чувствовал себя аутсайдером среди представителей американских семей, которых здесь было большинство. Лишь около одиннадцати вечера Роберто стало понятно, зачем его вообще сюда пригласили. Пол Каролла кивнул председателю, прося слова, и поднялся с места.