Лучшая Сделка

Я быстро обдумал свои и без того свои скромные шансы. В заплечном мешке Матильды было целое состояние. Не смотря на пропитанно-прокуренные мозги, я был довольно-таки эрудированным человеком. Интересовался техническими новинками и последними достижениями науки. Поэтому об энергоблоках тоже знал. Они мгновенно открывали портал в любую точку вселенной. Зачем мне крейсер Матильды, если у меня будет волшебный мешочек?

Настроение начало улучшаться. Появилась надежда, что я выберусь из этой передряги. Я начал медленно спускаться по лиане. Весу в этой тощей ведьме было от силы пятьдесят килограммов, когда пройдём болота, тюкну её по башке чем-нибудь тяжеленьким и весь разговор.

Я прыгнул на землю и очень удивился тому, что не могу сделать ни шагу. Ноги увязли в белой слизи и сколько бы я ни дёргался, вытащить их не мог.

Матильда хохотала и била себя по тощим ляжкам.

– Глупенький наивный мальчик. Купился на сказочку?

Серая масса по имени Бурнус подползла ко мне, все три пары глаз нацелились на меня, упиваясь страдания пойманной в ловушку жертвы.

Я понял, что это конец. Я стану очередным блюдом инопланетного чудовища. Как говорится, кушайте, оплачено.

– Будь ты проклята, – пожелал я Матильде. – Вселенная большая, когда-нибудь тебя постигнет та же участь.

– Ой, как страшно! – Матильда закатила бесстыжие глаза. – Я бы осталась посмотреть, как ты подыхаешь. Но Бурнус уже и вправду обожрался.

– Бурнус сыт, – рыгнула серая кашеообразная масса. – Я съем эту протоплазму завтра.

– Подавишься, – сказал я в бессильной злобе.

– Ладно, ты получил своего двадцать третьего. А меня ждут на крейсере. Прощайте, мальчики!

Матильда послала мне издевательский воздушный поцелуй, развернулась и исчезла в чаще исполинских деревьев.

Я изо всех сил рванулся из белой слизи, не удержался и рухнул на пятую точку.

– Тебе не убежать, – пробулькал Бурнус. – Мои выделения держат крепко.

Я постарался не домысливать из какого места кашеобразного существа эти экскреции. Ладони ощущали тягучую, скользкую субстанцию, падая, я умудрился коснуться клейкой дряни. И мои руки тоже прочно увязли. Теперь я не мог почесать даже кончик носа.

– Я съем тебя завтра, двадцать третий. Или послезавтра.

– Меня зовут Рэй, – огрызнулся я.

– Не имеет значения.

– Слушай, там были белые щупальцы, а у тебя одна… голова.

– Они мои симбиоты. Спруты охотятся, чтобы я был сыт, – недовольно пробулькал Бурнус. – Не мешай мне, двадцать третий. Я засыпаю.

– Бурнус, давай ты не будешь меня жрать. Я могу быть тебе полезен.

Стебельки, которые увенчивались глазными яблоками, поникли, на глаза монстра опустились кожистые пленочки, что-то вроде век.

– Я привезу то, что ты никогда не ел, самое вкусное блюдо во вселенной, – заливался я соловьём.

Бурнус, не открывая глаз, плюнул. Вонючая зелёная слюна запечатала рот. Если бы я попытался что-нибудь сказать, эта гадость неизбежно попала бы мне в глотку.

Проклятая тварь!

Ненавистный Электрион!

Бурнус растекся по полянке и громогласно захрапел. А я…

Я давился непроизнесенными проклятиями и ждал неизбежного конца. Мне вроде как говорили, что я родился в рубашке. Вероятно. В конце концов, не каждому удаётся окончить своё бесславное существование в желудке у инопланетного людоеда…

***

Похоже, слюна кашеобразной твари обладала психоделическим эффектом. Или мой бедный мозг не выдержал кошмара недавних событий… Ещё можно было предположить, что я оказался на небесах или что-там-существует, когда отдаешь концы, вот только я был атеистом и не верил во всю эту загробную чушь…

На поляне стоял ухмыляющийся Дон, грязный, толстый, с плазмолетом в руках. Бурая слизь облепила комбинезон, обильно стекая по сапогам. И, о божечки, Бурнус, заключённый в сеть, бился в конвульсиях, и обещал сдать всех подчистую.

Дон воткнул мне в рот какую-то хрень, она чавкнула, втянула в себя то, что запечатывало уста. Я не преминул воспользоваться этим и весьма эмоционально и сумбурно высказался.

Ухмылка Дона стала ещё шире.

– Спасибо за поддержку! Твой вклад важен и ценен!

– В смысле? – пробормотал я. – Как это… Ты живой? А остальные? А эта? Где Матильда?

– Отдыхает, – Дон топнул, стряхивая с голенища зелёного получервя-полуящерицу. – От трёх снотворных дротиков очнётся не сразу. Будет отпираться, конечно, но этот сдаст, – двойной подбородок Дона качнулся в сторону присмиревшего Бурнуса. – Ну и у тебя доказательство…

– Я всё расскажу, – торопливо заверил я.

– Показания наркомана… Ага… Да чтоб вас, – Дон с остервенением принялся давить зубастых червяков, имевших неосторожность выползти из жижи.

– Я, между прочим, только по выходным, – обиделся я.

– Ну да, – недоверчиво протянул Дон. – Вся жизнь как сплошной выходной… Ты долго рассиживаться будешь?

– Нет, – я с радостью обнаружил, что мои руки и ноги обрели долгожданную свободу. Я для верности подёргал ими, а потом сильно и больно ущипнул себя за щёку.

– Ай!

– Ну что за дурак, – вздохнул Дон. – Одно мне в тебе всегда нравилось. Ты чертовски везуч, а в нашем деле это важное достоинство.

И Дон поведал свою версию событий.