Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса

Этой философии нельзя отказать в определенной практичности: генная инженерия и модификация тела были и остаются куда дешевле терраформирования, – однако наш вид отличается нетерпимостью и склонностью к насилию, а ничто не провоцирует погромы сильнее, чем соседство с существами, которые не похожи на нас и в то же время достаточно близки к нам. В результате на данный момент мелидяне являются последней выжившей колонией ханаанцев.

Они прибыли на Мелиду и заселили более обширный из двух ее континентов около восьмисот лет назад. Эспериганцы прибыли туда двести лет спустя – они спасались от эпидемий, бушевавших на Новой Виктории, – и заселили меньший континент. В течение первых пятисот лет эти две группы практически не контактировали между собой: это мы, граждане Конфедерации, привыкли мыслить в масштабах планет и солнечных систем, и нам кажется, что только космическое путешествие может быть долгим, но на самом деле враждебный континент – достаточно большое препятствие для маленькой группы пришельцев, пытающихся выжить. Однако обе группы населения процветали, каждая – в соответствии со своими собственными представлениями о процветании, и к тому времени, как я прибыла на планету, половина ее светилась по ночам миллионами огней, а половина была погружена в первобытный мрак.

В своей диссертации я описывала последующий конфликт как естественный, и это справедливо, если предположить, что убийства и грабежи естественны для нашего вида. Эспериганцы истощили ограниченные природные ресурсы своей половины планеты, а между тем в нескольких часах лета лежали совершенно нетронутые просторы большего континента, население которого составляло едва ли одну десятую часть от их собственного. Мелидяне контролировали рождаемость, использовали только возобновимые ресурсы и не строили ничего, что, будучи заброшенным, не исчезнет без остатка в течение года. Многие эспериганские философы и политики трубили о восхищении, которое внушает им мелидянское общество, но это было не более чем приятное духовное упражнение: так восхищаются святым или мучеником, отнюдь не стремясь ему подражать.

Вторжение началось неофициально: туристы, искатели приключений, предприниматели, самые отчаянные, самые нищие, самые склонные к насилию. Они начали высаживаться на берегах мелидянских земель, наблюдали, брати образцы, пытались укорениться. Вскоре вырос целый поселок, за ним – второй. Мелидяне попросили их убраться – толку от этого было не больше чем всегда в таких случаях: когда это колонизаторы уходили по доброй воле? – а потом напали на них. Большинство поселенцев были убиты. Однако некоторые все же остались живы и вернулись на свой материк с красочными рассказами о жестокостях и убийствах.

В своем предварительном докладе министерству государственных отношений с просьбой отправить меня на эту планету я выразила убеждение, что подробности были преувеличены и нападения мелидян спровоцированы. Разумеется, я ошибалась. Но тогда я этого не знала.

Бадеа привела меня в «нижние кварталы» Лэндфолла. Они так называются потому, что туда сносит морским течением все отходы космопорта. На волнах покачивались радужные бензиновые разводы и плавучий ковер разнообразного мусора. Запущенные домишки тесно жались друг к другу; кроме них, тут не было ничего, не считая разнообразных питейных заведений и винных магазинов. В море выдавались причалы, достаточно длинные, чтобы преодолеть мусорную кайму вдоль берега, и у конца одного из таких причалов виднелось небольшое суденышко, нечто вроде вместительной рыбачьей лодки: корпус из бурой коры, тонкая коричневая мачта, серо-зеленый парус, полощущийся на ветру.

Мы направились к лодке, и тут зеваки – на пристанях было несколько человек, которые слонялись без дела, лениво удили рыбу, чинили лодки или сети, – начали понимать, что я собираюсь ехать с ней.

Эспериганцы уже убедились в том, что мы не ленимся объяснять каждый раз, как возникнет необходимость, что Конфедерация – опасный враг и хороший друг, что мы никого не заставляем вступать в нее силой, но в открытую с нами лучше не связываться. Мы уже построили им космопорт, открывающий путь к остальным заселенным планетам, и они жаждали большего, как мотылек, летящий к солнцу. Я рассчитывала, что это само по себе обеспечит мне защиту, но не учла, что, как сильно они ни жаждали наших даров, они куда сильнее жаждали того, чтобы их враги этих даров были лишены.

Пока мы шли по причалу, четверо мужчин встали и выстроились поперек дороги.

– Не ездите с ней, мэм, – сказал один из них, демонстрируя неуклюжую пародию на уважение.

Бадеа ничего не сказала. Она просто слегка отступила в сторону, выжидая, как я отреагирую.

– Я здесь по поручению моего правительства, – ответила я, хотя и знала, что это подействует как красная тряпка на быка, и пошла прямо на них.