Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса

– Говорят, на Севере используют садки. Ставят на якорях недалеко от берега, – сказала Нина. – Пятьдесят футов в поперечнике – мы бы сами выращивали мальков, и нам никогда бы не пришлось больше трогать дикую рыбу. Наша семья могла бы удвоить квоту.

Я не очень-то слушала ее. Мы присели отдохнуть лишь на миг, Нина устроилась рядом со мной на леерах на носу «Амариллиса» и завела разговор о своих больших планах.

Ветер упруго надувал паруса, стекловолоконный корпус судна беззвучно рассекал волны, мы плавно скользили по воде. Гарретт и Сан тянули сети, поднимали улов. «Амариллис» – изящное тридцатифутовое судно с каютой, которой нам хватает в самый раз, и грузовым отсеком – не новое, но более чем пригодное для мореплавания. Отличный бот с превосходной командой. Лучший.

– Мари, – с мольбой окликнула меня Нина.

Я со вздохом очнулась и ответила:

– Мы уже говорили об этом. Нельзя так просто взять и удвоить квоту.

– Но если бы мы получили разрешение…

– Тебе не кажется, что дела и так идут хорошо? Команда у нас отличная – мы сыты и не превышаем квот. Мне кажется, что от добра добра не ищут. Лучше не гнать волну.

Большие карие глаза Нины наполнились слезами – я сказала не то, хотя знала, что ее на самом деле интересует вовсе не состояние дел.

– Вот именно, – заметила она. – Мы укладываемся в квоты, все уже несколько лет здоровы. Я в самом деле думаю, нам стоит попытаться. Можно же хотя бы спросить, да?

По правде говоря, я считала, мы этого не заслуживаем. Не уверена, что большая ответственность того стоит. Я не нуждалась в престиже. Даже Нине не он был нужен – она просто хотела ребенка.

– Так или иначе, тут мы бессильны, – говоря это, я смотрела в сторону, потому что не могла выдержать ее напряженный взгляд.

Оттолкнувшись от лееров, Нина по левому борту «Амариллиса» прошла к остальным членам команды, которые подтягивали улов. Она ведь еще недостаточно взрослая, чтобы хотеть ребенка. Она, такая гибкая, сильная и золотистая, босая ступала по палубе, и в каштановых волосах поблескивали выгоревшие на солнце прядки. Нина была с нами уже целых семь лет – сейчас ей двадцать. Неужели прошло столько времени?

– Ух ты! – воскликнул Сан. Послышался всплеск и глухой удар, словно что-то попавшееся в сети врезалось в корпус корабля. Парень наклонился через борт и вцепился в готовую сползти обратно в море сеть, на его широкой красновато-загорелой спине буграми заходили мышцы. Нина, такая изящная и хрупкая по сравнению с ним – крупным и сильным, тоже уцепилась за сеть. Я рванула туда и схватила их за ремни штанов, чтобы удержать. Четвертый член нашей команды, Гарретт, поддел сеть багром. Все вместе мы вытащили улов на палубу. Попалось что-то большое, тяжелое и мощное.

У нас была парочка агрегаторов – больших буев из дерева и стального лома, которые мы с помощью якорей разместили в пятидесяти милях от берега. Они привлекали стайную рыбу, которую мы ловили, – в основном скумбрию, сардину, угольную рыбу и хек. Порой в сети попадались акула или марлин, но их мы отпускали: они встречались редко и в наших квотах не числились. Именно кого-то из них я и ожидала увидеть – нечто необычно крупное, бьющееся среди маленьких серебристых рыбок. Это создание было большим, с Нину, – неудивительно, что оно почти скинуло их за борт, – только форма у него была не та, а элегантно-обтекаемая, словно у могучего пловца. А цвет – серебристый, как у остальных рыбешек.

– Кто это? – спросила Нина.

– Тунец, – ответ я избрала методом исключения. За всю свою жизнь я видела эту рыбу в первый раз. – Полагаю, голубой.

– Никто не вылавливал голубого тунца в течение тридцати лет, – заметил Гарретт. По его лицу струился пот, хотя на нем была бандана, прятавшая лохматые темные волосы.

Я завороженно глядела на мясистую тушу. Прижала руку к рыбьему боку и почувствовала, как дернулись мышцы. Сказала:

– Может, теперь они вернулись.

В конце концов, мы все это время занимались тем, что вылавливали пропитание тунца. Некогда агрегаторы привлекали не меньше тунца, чем скумбрии. Но уже очень долго никому не попадалось ни единой такой рыбины, а потому все решили, что они перевелись.

– Давайте отпустим его, – предложила я, и мы вместе подтянули сеть к борту. Нам пришлось потрудиться, и когда тунец наконец оказался за бортом, вместе с ним в воду ушла, сверкнув серебристой чешуей, половина улова. Ничего страшного. Лучше недобрать, чем превысить квоту.

Тунец плеснул хвостом и мигом ушел вглубь. Мы собрали оставшуюся часть улова и пустились в обратный путь к дому.