Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

Это мое сердце. Нева держит мое сердце. Не сердце шута с костяными бубенчиками на туфлях или садовника с головой в виде модели Солнечной системы, но меня, каков я снаружи, со всей моей аппаратурой. Объект, составляющий мою суть, мое центральное обрабатывающее ядро. Я обнажен в ее руках. Я смотрю на это со стороны и испытываю это одновременно. Мы проникли в некий вестибюль Внутреннего мира, в какое-то секретное местечко, о котором она знала, а я – нет.

Световые пылинки рисуют арки над шаром моего сердца, отбрасывая на ее живот мягкие зеленые и золотые блики. Волосы плавают вокруг нее, словно водоросли, и в тусклом лунном свете я вижу: они так отросли, что заполняют озеро и, как змеи, поднимаются к далеким горам за его пределами. Нева и есть озеро. Одна за другой пылинки моего сердца зигзагами обрисовывают мои меридианы и исчезают в ее животе, внутри которого продолжают сиять, как светлячки в банке.

А потом мое сердце мигает, исчезает, и вот я уже не гляжу на происходящее со стороны – я целиком в озере, и я Равана в ее руках, у меня лицо ее брата, мое тело Раваны тоже полнится светлячками. Она касается моей щеки. Я не знаю, чего она хочет, – она никогда раньше не превращала меня в своего брата. Наши руки отображают друг друга: палец к пальцу, ладонь к ладони. Свет проходит через нашу кожу, как через воздух.

– Мне тебя не хватает, – говорит Нева. – Я не должна этого делать. Но я хотела тебя увидеть.

Я обращаюсь к своим воспоминаниям о Раване, тщательно проверяя каждое. Я говорю с нею, как будто я – это он, как будто нет никакой разницы. Я хорошо умею притворяться.

– Ты помнишь, как мы считали, что обладать Элевсином будет очень весело? – говорю я. – Мы завидовали матери, потому что она никогда не оставалась в одиночестве.

Об этом мне рассказал Равана, и мне нравилось, какие чувства породил его рассказ. Я сделал так, что мое грезовое тело отрастило плащ из апельсиновых веток и корону из улыбающихся ртов, чтобы показать ему, как сильно я рад. Апельсины для людей символизируют жизнь и счастье, поскольку им требуется витамин С, чтобы функционировать.

Нева смотрит на меня, и я хочу, чтобы она так же на меня смотрела, когда мой рот – это Марс. Я хочу быть ее братом-во-тьме. Я умею так желать. С каждым разом желаю все большего. Когда она начинает говорить, я удивляюсь, потому что она говорит со мной-внутри-Раваны, а не с образом Раваны, который создала в своих грезах. Я потихоньку приспосабливаюсь.

– В детстве у нас была тайна. Тайная игра. Я смущаюсь, рассказывая тебе об этом, хотя, возможно, ты знаешь. Мы играли в нее до смерти матери, так что ты… тебя там не было. Игра состояла в следующем: мы отыскивали какую-нибудь темную, закрытую часть дома на Сиретоко, где раньше никогда не бывали. Я стояла позади Раваны, очень близко, и мы изучали комнату – может, детскую какого-нибудь ребенка, который уже много лет как вырос, или кабинет какого-нибудь писателя из числа друзей отца. Но мы притворялись, что эта комната находится во Внутреннем мире, и я… я притворялась Элевсином, который шептал Раване на ухо. Я говорила: «Расскажи мне, на что похожа трава», или «Чем любовь похожа на конторку?», или «Давай я подключусь ко всем твоим системам, тебе понравится. О чем бы ты хотела сегодня узнать, Нева? Расскажи мне историю о себе». Равана дышал глубоко, и я подстраивала свое дыхание под него, и мы притворялись, будто я Элевсин, который учится обладанию телом. Я не знала, каким примитивным собеседником ты на самом деле был в то время. Я думала, ты похож на одного из медведей, что бродят по тундровым лугам, только умеешь говорить, играть в игры и рассказывать истории. Ребенком я была завистливой – пусть даже мы знали, что драгоценный камень достанется Раване, а не мне. Он был старше и сильнее, и он так сильно тебя желал. Мы лишь один раз сыграли так, что он был Элевсином. Мы выбрались из дома ночью, чтобы посмотреть, как охотятся лисы, и Равана шел за моей спиной, шепча цифры, вопросы и факты о дельфинах или французской монархии – он понимал тебя лучше, чем я, да-да. А потом Равана внезапно подхватил меня на руки и крепко прижал; лицо мое было обращено вверх, колени подтянуты к груди, и мы прошли сквозь лес, будучи так близки. Он шептал мне на ухо, пока лисы бежали впереди, их мягкие хвосты мелькали в звездном свете – неуловимые, куда проворнее нас. И когда ты со мною во Внутреннем мире, я всегда думаю о том, как меня держат во тьме, и я не могу коснуться земли, и лисьи хвосты прыгают впереди, точно белое пламя.

Я прижимаю ее к себе и отваживаюсь заглянуть в дыру, где у меня нет никаких воспоминаний.

– Расскажи мне историю про Равану, Нева.

– Ты знаешь все истории про Равану. Может, и эту тоже знал.