Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов

Я понимал, что Авадх с неизбежностью подпишет акт в обмен на режим наибольшего благоприятствования со стороны США. Соседствующий Бхарат никогда на это не согласится, его медиаиндустрия, зависимая от искусственного интеллекта ради успеха «Города и деревни» от Джакарты до Дубая, представляла собой слишком влиятельное лобби. Первая в мире откровенная мылократия. И, предвидел я, первый в мире информационный рай в рамках национального государства. Складывая воедино сообщения, погребенные под новостями бизнеса, я уже видел картину того, как программистские центры и научно–исследовательские учреждения перемещаются в Варанаси. Так что Шив, честолюбивый, сам пробивающий себе дорогу к славе, тогда как я лишь повиновался повелениям своей ДНК, Шив, распространяющий вокруг себя запах ИИ, зачем тебе Бхарат? Будешь ли ты исследователем в области технологий, небесно–синих, как сам господь Кришна[141], или станешь королем информации, с оравой ИИ, притворяющихся, будто не могут пройти тест Тьюринга[142]?

— Не то чтобы мы с тобой были не разлей вода, — сказал я ханжески. Большую часть наших жизней нас разделяли двадцать миллионов человек, и все же гнев еще клокотал во мне. Что вызывало во мне столь сильную обиду? Я обладал всеми преимуществами, любовью, благословением, дарами, и все же он стоял в своем дешевом костюме, взятом напрокат, самодовольный и самоуверенный, а я был смешным маленьким господинчиком, мальчиком–мужем, болтающим ногами на позолоченном троне.

— И правда, не были, — поддакнул Шив. Даже в его словах, в его улыбке была аура, была сила; Шив–Превосходящий. Чем он занимается таким, что можно завершить лишь в Варанаси?

Очередь все не кончалась, матери переминались с ноги на ногу в своих неудобных свадебных туфлях. Шив склонил голову, наши взгляды на мгновение пересеклись. В его глазах плескалась чистейшая, неприкрытая ненависть. Потом он смешался с толпой гостей, прихватил бокал шампанского тут, тарелку с канапе там, странное, какое–то особое зло, словно чума во время свадьбы.

Сотрудники обслуживающей фирмы убрали посуду, факелы осветили вытоптанную траву Лоди Гарденс, и пандит связал нас друг с другом[143] в знак свершившегося бракосочетания. Под зарево фейерверков, полыхающих над мавзолеем Мохаммед–Шаха и куполом Бара Гумбад, мы уехали в аэропорт. Мы оставили позади бриллиантовые огни сверкающего Дели и полетели, куда позднее, чем следовало бы таким маленьким детям, сквозь ночь навстречу утру Частный вертолет поднял нас в небо и унес к чайному дому среди прохладных и влажных зеленых холмов. Служащие аккуратно разобрали наш багаж, показали расположение комнат, затененную веранду с видом на потрясающие золотисто–пурпурные утренние Гималаи, спальню с одной огромной кроватью под пологом на четырех столбиках. Потом они испарились в шорохе шелка, и мы остались одни. Вишну и Лакшми, два бога.

— Здесь хорошо, правда?

— Отлично. Замечательно. Очень одухотворенно. Да.

— Мне нравятся комнаты. Люблю запах дерева, старого дерева.

— Да, славные. Очень старое дерево.

— Значит, это медовый месяц.

— Да.

— Предполагается, что мы…

— Да. Я знаю. А ты… ты не?..

— Стимуляторы? Нет, никогда.

— О. В общем, у меня в сумке есть кое–что, тебе тоже может пригодиться.

— А ты пробовал?

— Иногда. Когда я чувствую, что становится как–то совсем плохо, ни с того, ни с сего, ничего конкретного, тогда принимаю их.

— Помогает?

— Это немножко похоже на секс при помощи крючка. Чувствуешь, что тебе очень–очень хочется пописать, а на самом деле — вовсе не писать. Честно говоря, не так здорово. Ты пробовала?

— Пальцами? Ну да, всей рукой. Все как у тебя.

— Хочется писать?

— Что–то вроде того. И все сжимается. Во время свинга тоже. Знаешь, по правде сказать, не уверена, что хочу пробовать то, что у тебя с собой.

— И не надо. Мы могли бы… я бы мог…

— Честно говоря, мне так не кажется.

— Как ты думаешь, они будут проверять? Собирать простыни и демонстрировать их всем родственникам?

— А наш физический возраст? Не глупи.

— Это часть контракта.

— Не думаю, что кто–то собирается требовать выполнения договорных обязательств, пока у меня по меньшей мере не начнутся месячные.

— Так ты хочешь чего–нибудь этакого?

— Не особенно.

— Тогда что мы будем делать?

— Красивый вид.

— Там, в ящике стола, есть колода карт.

— Может, потом. Сейчас я бы поспала.

— И я тоже. Насчет постели все в порядке?

— Конечно. Предполагается, что мы спим вместе, верно? Мы же муж и жена.