Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов

А звезда тем временем становится все ярче: оба корабля падают на нее, двигатель дает торможение на 1,6 g — это максимальная перегрузка для космических судов с таким уровнем модификации.

Сейчас эта звезда — самая яркая на небе. Бело–голубая, как осколок льда. Вокруг нее колечко астероидов, но все они лишены атмосферы или тяжелее, чем надо. И, так или иначе, слишком горячи для жизни. Еще есть единственная планета — газовый гигант размером примерно с Сатурн, расположенный за снеговой линией звезды. Угрюмый мир с атмосферой, замутненной огромными поясами углеродной пыли, — как будто внизу работают колоссальные промышленные мощности. На планете есть многочисленные пояса закопченного льда. Вокруг — свита из лун: те, что покрупнее, — ледяные шарики в силикатной скорлупе, а те, что помельче, — выхваченные из пространства обломки углеродистых хондритов, движущиеся по эксцентричным и ретроградным орбитам. Где–то среди этих лун Нилc Саркка рассчитывает обрести доказательство своей гипотезы и оправдать тем самым все совершенное им зло. Он уверен, что где–то там десятки тысячелетий скрываются чужие.

Мы с Марком, как ни старались, не сумели втолковать Мейеру Лэнски, что нам важнее с ним сговориться, чем посадить за решетку. А может, он и понял, да не придал значения. Злился, что ему прикрыли бизнес, и трусил, как бы его босс, Пак Ян Мин, не узнал, что его нагрели сопливые программеры, и не счел, что он, Лэнски, не пригоден для своей работы: отставка в семье Пак представляла собой пулю в затылок и короткую прогулку до ближайшей реки или озера. Так что Лэнски отказался от предложенной защиты, когда я за полночь явилась к нему домой с ордером, и отказался снова, когда его доставили на допрос. Широкоплечий мужчина в белом костюме, с тщательно уложенными волосами, выкрашенными в цвет окислившегося алюминия, мрачно молчал у меня в кабинете, скрестив руки на груди и глядя на нас с Марком пустыми глазами, а адвокат еще и советовал ему не отвечать ни на какие вопросы. Здесь же была и сотрудница городской адвокатуры. Мы с Марком поняли, что дело обернулось к худшему, когда она попросила нас прерваться и вышла с адвокатом Лэнски за дверь допросной. Марк воспользовался случаем еще раз повторить Лэнски, какую услугу тот окажет городу и ООН, если расскажет, что за код у него украли и что сталось с двумя программерами, — тогда, мол, он сам будет выглядеть невинной жертвой, ограбленной работниками да еще втянутой в дело об убийстве, совершенном боссом.

— Тебе пришлось рассказать Пак Ян Мину о краже, иначе тебя же и обвинили бы. Это я понимаю. Но потом дело ушло у тебя из рук, и ты уже ничего не мог изменить, — говорил Марк. Он снял куртку и повесил ее на спинку стула в самом начале беседы: теперь, в красных подтяжках поверх белой рубахи, он склонялся к Лэнски, смотрел на него в упор. — Ты же не дурак, знаешь, как влип. И знаешь, на что способен Пак Ян Мин, но мы готовы тебе помочь. Разберемся с твоими проблемами. От тебя нужно одно: рассказать, что именно случилось. Что украдено. Что произошло с двумя дурнями, которые это украли, и где оно сейчас.

Лэнски помотал головой, опустил веки, плотно сжал губы. Выглядело все так, будто он пытается мысленным усилием перенестись в более подходящее место.

Марк взглянул на меня, и я пообещала Лэнски, что ООН доставит его в любое названное им место. Может даже вернуть на Землю, если только он окажет нам помощь. И у него появится шанс начать все заново, а те, кого он боится, сядут пожизненно.

Лэнски покачал головой.

— Ничего не украдено. Мальчишки просто ушли, такое часто бывает.

— Пора перейти к правде, — посоветовал Марк. — Ложь о делишках Пак Ян Мина тебя от него не спасет. Ему все равно конец, но он и тебя за собой потянет. А ты мог бы себя спасти. Всего–то и надо, что сказать правду. Трудно, я знаю, но стоит только начать, сразу полегчает. Будто огромный груз с плеч сбросишь.

Марк знал свое дело, и я ему помогала, как могла, но достучаться до Лэнски мы не сумели.

— Обращайтесь к моему адвокату, — сказал он и замолчал.

Наконец вернулись его адвокат с поверенной от города. Она покачала головой, а адвокат сказал Лэнски, что тот может идти.

— Крепкий сукин сын, — процедил после их ухода Марк.

— Он боится.

— Конечно. Только, к сожалению, не нас.

— Думаю, придется нам подождать результатов экспертизы, — сказала я. От усталости я чувствовала себя пустой. Два часа ночи, тайна следствия вскрыта, а похвастать мне нечем.

— Отдохнем, а завтра начнем заново, — сказал Марк, натягивая куртку. — Ты — мой лучший следователь, Эмма. Я верю, что ты сделаешь все как надо.

Правда, первую ниточку откопала не я и не эксперты Варника Сара. Нашел ее наш техник, Прем Гарунг.