Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов

«Поздно заключать сделки. Мне достанется все! Все, что здесь есть. Ты в конечном счете не моя немезида, Эмма, Ты – моя свидетельница!»

Он дает отбой и не отвечает на повторные звонки, а потом его корабль скрывается за лимбом газового гиганта. Мы не увидим его, пока не затормозим об атмосферу.

Я помогаю команде все закрепить, а потом мы пристегиваемся к амортизаторам и, подключившись к интерфейсу, наблюдаем, как вздуваются нам навстречу черные на черном фоне полосы газового гиганта. В тот момент, когда корабль задевает кромку атмосферы и в первый раз содрогается и стонет под навалившейся перегрузкой, когда поле зрения заливает фиолетовое сияние, а атмосфера нагревает корпус и обволакивает его ионизированной плазмой, кто-то из экипажа выкладывает кадр со снимком обработанного куска скалы, вращающегося на краю системы кольца. Конус с гладким основанием. Горловина червоточины.

В следующее мгновение мы входим в последнюю стадию маневра. Плазма, горячая, как поверхность газового гиганта, окутывает корабль, гравитация грозит раздавить нас. Я пытаюсь дышать, хотя кажется, что целая пиратская команда уселась мне на грудь, сердце колотится как сумасшедшее, перед глазами порхают черные клочья. Корабль дрожит и стонет, наполняется страшным ревом, оставляя на газовом шаре пламенную царапину длиной десять тысяч километров. А когда плазма снова темнеет и перегрузка спадает, раздается пугающий грохот: пилоты запустили твердотопливный двигатель, подправляя дельта-вэ, пока мы выбираемся из ночной тени планеты и направляемся к кромке кольца.

Позже.

Мы замкнули первый круг орбиты, но не увидели и следа корабля Саркки. Есть только одно место, куда он мог скрыться, и перед нами не стоит вопроса, что делать, несмотря даже на то что запас горючего угрожающе мал. Сейчас мы на подходе и снимаем все на видео, передавая его через кьюфон прямо на Терминус. Если мы погибнем, за нами придут другие.

Черное зеркало червоточины бросается на нас, а потом кругом расцветают звезды.

Тысячи звезд, пылающие самоцветы, горстями разбросанные всюду, куда ни глянь. Звезды всех цветов и пряди светящегося газа между ними.

Мы в сердце шарового скопления, на орбите планеты вдвое больше Земли, от полюса до полюса одетой льдом. В небе так много звезд, все они такие яркие и так близки друг к другу, что мы только через несколько минут находим среди них солнце планеты – неприметный красный карлик, тусклый и скромный, как все пятнадцать звезд, подаренных нам джакару, теряющийся на фоне соседей.

В миллионах километров от лимба ледяной планеты – группа из шести червоточин, расположенных по углам шестиугольника. Корабль Саркки движется к ним на голубом пламени твердотопливного двигателя.

Вокруг меня взрывается шум голосов: корабельная команда ошеломленно гадает, куда могут вести червоточины, обитаема ли ледяная планета, есть ли в этой системе или в других обитаемые планеты, луны, планетоформированные астероиды.

– Это же новая Империя! – восклицает кто-то.

Мой кьюфон звонит.

«Видела? – говорит Нилс Саркка. – Рискнешь за мной?»

– Ты не нашел, что искал.

«То, что я нашел, еще лучше!»

Кто-то из команды говорит, что запас топлива близится к критической точке. Едва хватит вернуться к червоточине, из которой мы выскочили. А если не вернемся, запасной корабль нас ни за что не найдет. Мы останемся зимовать здесь.

Я прошу Нилса Саркку вернуться с нами, но он с хохотом обрывает связь. А потом, приближаясь к горловине червоточины, посылает короткое видеосообщение. Я наконец вижу его воочию и поражаюсь. Прежде он был хорош собой, имел крепкое сложение, но после шести месяцев одиночества в замкнутом пространстве и на голодном пайке он походит на жертву кораблекрушения: длинные седые волосы стянуты на затылке, впалые щеки под нестриженой бородой, запекшиеся губы, глаза запали в темные глазницы. Но взгляд живой и улыбка, как у марафонца, коснувшегося грудью ленты после долгой изматывающей дистанции.

«Я называю эту звезду – эти ворота к несказанным чудесам – звездой Саркка. Я пришел сюда от имени человечества и иду дальше ради человечества. Однажды я вернусь с полным и окончательным ответом на парадокс Ферми. А пока – не судите меня».

И он исчезает. Мы летим к червоточине, которая вернет нас к звезде G0, команда все болтает о новых мирах и неисследованных звездах, и я думаю: а что, если он прав?

Если все-таки он – герой, а я – злодейка?

АЛЕКСАНДР ИРВИН СЕДЬМОЕ ПАДЕНИЕ