Лучшая зарубежная научная фантастика: Звёзды не лгут

О них нам рассказывали бабушки и дедушки, родители и учителя и все учебники и книги, когда-либо попадавшие в руки. В историях тех дней, когда огнестрельное оружие еще не изобрели, странствующие рыцари бродили по тропам туманных лесов за Городом Длинных Теней, чтобы доказать свою мужественность и преданности Монархии и Солнечной Церкви, а заодно расширить границы города и отыскать новые ресурсы. К моменту моего рождения время это почти закончилось, хотя экспансия продолжалась – даже интенсивнее, чем прежде.

Помню, как школьная учительница задернула шторы и зажгла свечу возле деревянного шара нашей планеты, чтобы показать, как солнце сотворило Ночь и День. Она постучала кусочком мела там, где свет свечи стал тенью на глобусе.

– Это мы. – Затем перевела мел на темную сторону. – Это они.

Кошмары определили, кто мы такие, едва мы выбрались из горячих озер на краю огненного Дня, обернулись в дымящиеся окровавленные шкуры убитых животных и направились прямо на восток, в освежающий поход вдоль Вечера нашего мира. И замерли мы лишь пред чуждой темнотой, коей никогда прежде не видели, – не только из-за жуткого холода, что тем сильнее пронизывал воздух, чем дальше мы шли, но и из-за тех, кого повстречали в конце Вечера.

Народ теней, что множеством блестящих во мраке глаз окружил наш костер, пронзил наших первопроходцев острыми копьями и стрелами и забрал мертвецов, когда мы бежали прочь из этой западни. Без слов невидимые смертоносные стражи сурового Ночного пограничья сказали, что дальше нам нельзя. Но и обратно в День, где воздух словно полыхает под неотлучным взглядом солнца, мы тоже не могли вернуться.

И тогда мы построили деревни там, куда еще дотягивается солнечный свет и где тени удлиняются, прежде чем раствориться в Вечере. Деревни стали городами, города слились в Город Длинных Теней, а он все рос и рос вдоль Полутени, пока не достиг Штормовых Морей на севере и непроходимых скал на Краю Мира (названному так задолго до того, как выяснилось, что это неправда) на юге. И всю свою историю мы оглядывались через плечо на сумрачный восточный горизонт, откуда кошмары наблюдали за нашим развитием.

Так говорят легенды, снова, и снова, и снова.

Мы нарекли дурные сны «кошмарами», потому что думали, будто кошмары их и насылают – отправляют шпионов в город, дабы отравить наш разум и страхом удержать нас подальше от темноты. Их вотчины. В народе болтали, дескать, если резко проснуться, то можно мельком разглядеть кошмара. И действительно, я видела, как они злобно скрючивались в углу спальни, ныряли в родимую тень и улепетывали прочь, стоило на них посмотреть.

Вблизи Города Длинных Теней не осталось ни одного кошмара, но мы по- прежнему видим дурные сны и (иногда), просыпаясь, их шпионов. Некоторые говорят, мол, то лишь духи теневого народа. Или выжившие. Я не уверена. Даже если мы убили всех кошмаров, наши наполовину дремлющие умы продолжают заселять спальни их призраками, чтобы мы не забывали о былом.

По сей день ни в одном из зданий нашего Города с восточной стороны нет ни окон, ни дверей.

* * *

Итак, поезд привез нас к самому краю нашей цивилизации.

Я много чего помню про Оплачь День, хотя в некотором роде эти воспоминания кажутся излишне предсказуемыми, будто обрывки тревожного сна. Тогда это был еще форпост, а не горная станция, как сейчас. Первым делом, конечно, вспоминается, что там все время шел дождь или снег. Теперь я знаю, что дело во влажных конвекционных потоках, несущих солнечное тепло изо Дня в Ночь, так что о горы Полутени вечно скребутся толстые тучи, омывая предгорье своим ледяным бременем. Но для моего юного разума беспрестанные рыдания измученного неба казались очередной загадкой этого мира, насланным кошмарами колдовством.

Еще помню, насколько было темно. И что местные не расставались с качающимися фонарями и едкими пурпурными факелами, которые не гасли даже на ветру и под дождем. И что на улице всем (включая нас) приходилось надевать гогглы и толстые защитные костюмы с меховой подкладкой, спасающей от пробирающего до костей Вечернего холода. Я никогда прежде не видела подобной темноты на открытом воздухе и чувствовала в ней себя так, будто спала на ходу. Казалось невероятным, что по ту сторону холмов мрак еще непроглядней.

Помню высокие столбы, отмечающие повороты на извилистой главной дороге, – их соединяли неизменные электрические и телеграфные провода, благодаря которым сей форпост и стал возможен. На столбах трепетали красно-золотые знамена Монархии, потускневшие от отсутствия света, и снизу было нереально разглядеть нарисованное на каждом из них солнце.