Лучше бы я был холостяком

– Почему бы нет? – улыбнулась Лариса, тщетно пытаясь понять, что именно так меня развеселило.

Эту ночь я провел с возбуждением и даже в возвышенной эйфории. Конечно же, Лариса здесь ни при чем. Мне не было до нее абсолютно никакого дела, да и свой супружеский долг я выполнил так же недобросовестно, как плохой работник выполняет ту или иную шабашку, за которую не рассчитывает получить приличное вознаграждение. Стоило Ларочке заснуть, я тут же вышел на кухню, затем вновь проследовал в спальную комнату. Неоднократно повторив этот маршрут, я каждый раз делал для себя некоторые выводы. Даже взял на заметку необходимость прикрыть все межкомнатные двери в ту ночь, которая будет роковой для моей жены. Причем должен был не закрыть их плотно, а именно прикрыть, оставляя постепенный доступ газа в каждую из комнат, и так до тех пор, пока он не просочится в спальню и не соприкоснется с пламенем горящих свечей. Я не сомневался, что взрыв будет такой невероятной силы, которая бесследно уничтожит когда-то любимую мной женщину. Но больше всего меня радовал тот факт, что вместе с Ларисой взлетит на воздух ее бесхвостая тварь. Мэнская кошечка достала меня до такой степени, что я готов был разорвать ее в клочья собственными руками. Так или иначе, но в ту ночь, в которую у меня наступило прозрение и наконец-то нашелся выход из создавшейся ситуации, я совершенно не смог заснуть. Однако, не глядя на мою бессонницу, я встал с постели раньше обычного, и причем в самом наилучшем расположении духа. В это утро я не только поцеловал Ларочку в щечку, но даже погладил ее любимую кошку и услужливо налил ей в блюдечко немного молока.

– Жри, гадина толстомордая, – злорадно прошипел я. – Помни мою доброту и щедрость. На том свете тебя вряд ли кто покормит…

20

Лишь когда я был абсолютно уверен, что ни один самый опытный следователь, и уж тем более ни мой разлюбезный тесть Василий Николаевич, по которому давно плакала тюремная камера, не сможет представить мне веские доказательства моей вины, я наконец-то решил осуществить задуманное преступление. Подходящий для этого момент наступил гораздо раньше, чем я мог предположить. Сразу после того как Грохотов, в очередной раз приехав в Самару, благополучно провел встречу с акулами автомобильного бизнеса, он по обыкновению направился в казино.

– Вот сейчас ты как никогда прочувствуешь разницу между женатым человеком и заядлым холостяком, – обратившись ко мне, сказал он и тут же усмехнулся. – Я иду развлекаться, а ты отправишься в гостиницу блюсти кодекс супружеской верности.

– Но, Николаевич… – резонно подметил я. – Ты ведь тоже когда-то был женатым человеком…

– Был, да сплыл! Мне вольная жизнь больше по душе.

«И мне по душе…» – подумал я, но не решился произнести эти слова вслух.

– Утром встречаемся в ресторане. Позавтракаем и махнем обратно в Тольятти, – приказным тоном произнес Грохотов.

– Может быть, я тоже в казино… – нерешительно спросил я, опасаясь, что по закону подлости моя просьба будет удовлетворена.

– Еще чего выдумал! Мне соглядатаи не нужны.

– А все-таки…

– Молод еще. Оперись сначала, а там посмотрим.

– Да, по-моему, давно оперился.

– Когда будет можно, сам позову…

– В таком случае пойду спать. Заодно позвоню Ларочке и пожелаю ей спокойной ночи.

– Передавай привет!

– Обязательно передам, – пообещал я и поспешно направился к гостиничному номеру.

Я твердо знал, что как минимум до шести утра Василий Николаевич не только никоим образом не выйдет из казино, но и вообще напрочь позабудет о моем существовании.

– Солнышко мое, – сказал я как можно ласковее, пытаясь не вызвать у Ларисы ненужных подозрений, – твой отец до сих пор занят важными делами. Мы задержимся до утра. Я снял номер в гостинице. Так что не расстраивайся, у меня все хорошо.

– Спасибо.

– За что?

– За то, что предупредил.

– Я всегда предупреждаю, когда появляется такая возможность.

– Хотела тебя дождаться, но теперь, пожалуй, прилягу. Что-то неважно себя чувствую.

– Спокойной ночи, милая, – в заключение сказал я. – Выпей таблетку аспирина и ложись отдыхать…

Выключив телефон, я стал действовать по ранее утвержденному плану. Для начала разворошил постель, как будто всю ночь провел, лежа под одеялом. Затем выбрался через окно на улицу, благо заранее поселился на первом этаже. Пройдя пару кварталов, остановил частника и уже в двенадцатом часу ночи вернулся в Тольятти, преднамеренно выйдя из автомобиля в километре от собственного дома. Не могу с твердой уверенностью сказать, о чем думает человек, который сознательно идет на преступление. Что относительно меня, то в моей душе словно что-то перевернулось. Я вдруг вспомнил тот солнечный полдень, когда впервые увидел Ларису. В тот раз, находясь в окружении тольяттинских аферистов, я действительно смотрел на нее завороженным взглядом и был очарован ее необыкновенной пленительной красотой. Наверное, я на всю жизнь запомнил, как она распахнула водительскую дверцу малинового «Шевроле» и обернулась полубоком, выставив напоказ длинные стройные ножки.