Лучше бы я осталась старой девой

Сергей Даниленко, любовник Инны, добавил от себя, что гостья была совершенно без денег, Инна очень хотела дать ей в долг, но не могла найти нужную сумму. Сказал, что девушка вела себя надменно и вызывающе, отрицательно отзывалась о нем Инне, всячески старалась их поссорить, видимо, мечтала приобрести на подругу как можно большее влияние. Типичная хищница. Куда она делась – не знает. Сын действительно на русского не похож. Крючковатый нос, чернявый, курчавый, очень наглый и живой ребенок. Он подтвердил слова Александры о подаренных вещах, описал платье, в котором в первый раз увидел девушку. Это платье когда-то носила сама Инна. Он очень нервничал, дергался, когда ему задавали вопросы, казался потрясенным страшной смертью любовницы. Говорил, что все это ужасно, что никого из ее приятелей не знает… Упомянул детское легкомыслие своей любовницы, ее наивность, добрую душу, доверчивость. Подробно рассказал об их романе, разводил руками, болезненно морщился, говорил, что это для него удар, что Инна была ему очень дорога, несмотря на размолвки между ними… Нет, он ее не ревновал, это было бы глупо при такой работе, какая была у Инны. Кажется, она не заводила знакомств ради денег, хотя точно он ничего утверждать не может. Про какого-то араба или кавказца слышит впервые, никогда не видел Инну с кем-то подобным. На предположение следователя о том, что Инна могла познакомиться со своим убийцей в клубе во время консумации, развел руками. По его мнению, Инна ненавидела эту консумацию, считала ее черной стороной своей профессии, и даже если бы ей в зале встретился порядочный человек, она никогда не завела бы с ним отношений, только потому, что познакомилась в таком месте. Упомянул ее гордость, чувство порядочности, которое не могла сломить даже такая работа, сказал, что Инна безумно любила дочку, которую родила всем наперекор… Именно из-за ребенка она и стала заниматься подобным делом. Нельзя себе представить ничего более неподходящего для Инны, чем стриптиз. Он совершенно отвергает возможность, что Инна могла прислать кого-то за ребенком. Она доверяла его только няньке, да и то скрепя сердце, поскольку особа эта невнимательно следила за девочкой, обирала Инну, пользуясь ее беспомощностью – девушка не могла больше ни к кому обратиться, отношения с семьей были разорваны. Об отце ребенка никогда ничего не слышал. Инна обходила эту тему стороной, не терпела даже намеков. «Она только моя!» – сказала как-то про дочку. С него взяли подписку о невыезде, он пытался что-то лепетать об Австрии, но его не слушали. У Сергея было абсолютное алиби на ту ночь, когда пропала Инна, и даже на весь последующий день. Ночевал в своей квартире – это засвидетельствовали его мать и младший брат, долго спал утром, потом занимался в тренажерном зале, был на репетиции. И все же парень нервничал. О пропавшем кошельке его спросили вскользь. Он ответил, что ни о чем подобном не слышал, и покрылся потом. День в самом деле был очень жаркий.

Искали и допрашивали всех знакомых Инны, каких только можно было найти. В основном это были ее бывшие подруги по институту, в котором она когда-то училась. Знакомых мужского пола, как ни странно, у девушки почти не было. Те подруги, которых удалось отыскать в городе (многие на лето разъехались), совершенно ничего не знали о жизни Инны. Все они давно не виделись с нею, ни о каких подозрительных знакомствах не слыхали. Для некоторых явилось новостью даже то, что она родила ребенка. Им описывали внешность девушки, которая гостила у Инны, называли имя и город, из которого та приехала. Одна девушка как будто припоминала подобную внешность, но не была уверена насчет имени. Наконец кто-то вспомнил – у Инны была подруга, вместе с которой та вела аэробику. Но занятия проводились в общежитии, и девушка, кажется, тоже жила в общаге. Кто теперь, после такого перерыва во времени, сможет ее вспомнить – было неизвестно. Она училась на пару курсов выше Инны, так что знакомые Инны отпадали, а знакомые той девушки по общаге тоже давно разъехались. Искали бывших студентов-москвичей, которые предположительно должны были учиться с исчезнувшей Леной. Следователь отправил помощника в отдел кадров института, и там все внезапно прояснилось. Кадровичка сразу вспомнила фамилию той девушки.

– Леночка Селянина, – охотно сообщила она. – Я ее прекрасно помню. Очень вежливая девушка, воспитанная. Она из Питера, и ребеночек у нее был. Вот только муж ее мне не нравился.

– Чем же? – обрадовался помощник следователя. Он не рассчитывал на такую скорую удачу.

– Восточный человек, скользкий такой, уклончивый… Кажется, Леночка с ним очень мучилась. У них никогда не было денег, он не мог платить за свое обучение, он ведь иностранец. Кажется, он все же закончил институт. Или нет? Это вы спросите у заведующего отделом международных связей, я этого парня плохо знала. Но на лице написано, что человек малой порядочности.

– Откуда же он был?

– Араб. Откуда – не помню. То ли Иордания, то ли… А что с Леночкой?

Он не ответил, спросил: