Лучше бы я согрешила

— Стася, я не буду просить прощения. Знаю, что это пустой звук. Хотел предложить тебе свою помощь, любую, будь то финансы, которые потребуются, или мужское плечо. Честно говоря, не знаю всех этих тонкостей, нo если ты захочешь усыновить ребенка или найти суррогатную мать, я бы очень хотел стать отцом твоему малышу. Я бы многое отдал за такой шанс.

Мне стало горячо и больно до слез. Не поворачиваясь к нему, сказала:

— Ты просто хочешь привязать меня к себе, пообещав помощь за ребенка. Та мечта умерла несколько лет назад, и сейчас твои слова это насмешка.

— Но я могу понадобиться тебе! Ты же все равно одна. Если вдруг все же когда-нибудь решишься…

— Нет, ничего, никогда. Прощай.

В приемной никого не было. Я вспомнила, что секретарь на больничном, о чем мне сообщили девочки в бухгалтерии. Присев за ее стол, я почувствовала хоть какую-то опору, пол перестал раскачиваться и манить меня в свои объятия. Взяв лист бумаги и ручку, написала заявление об увольнении по собственному желанию с выплатой компенсации за неиспользованный отпуск, положила в папку «На подпись», вниз, под все документы. И покинула здание, где провела столько лет, думая, что живу.

Странное ощущение, словно я в вакуумной упаковке, не покидало меня, пока шаг за шагом уходила дальше от прошлого. Наверное, когда-нибудь я найду в себе силы и смогу все расставить по местам, но вполне возможно, что не стану этого делать. Зачем? Зачем копаться в себе, когда мне и так все известно, а в чужую душу не заглянешь и никогда не поймешь, что было правдой, а что моими фантазиями.

— Что ж, вот все и закончилось, — тихо сказала сама себе, чувствуя, как отпускает тяжесть и боль, сковавшая меня в кабинете директора. — Теперь только вперед, подняв взгляд от земли. Хватит смотреть под ноги. Что там интересного? Вот так время и уходит, пока я выбираю, куда наступить, что бы не споткнуться. А оказалось, что простояла на месте много-много лет, да ещё с непроглядной повязкой на глазах. Нет, больше этому не бывать. Мой мир слишком долго оставался на задворках чьей-то жизни. Буду смотреть по сторонам, любоваться и радоватьcя, конечно, не всему подряд, как глупая гусыня. А вообще-то, все прекрасно. Пусть с опозданием, нo все точки оказались над свoими «i»… Надо съездить к папе с мамой, с Архипом встретиться. Нет-нет, все просто отлично. Иначе и быть не может.

Я убеждала себя, уговаривала, настраивала, хотя знала, что ещё не раз мне будет больно и грустно.

Погода удивляла теплом и солнечными лучами, словно не было вчера в столице жуткого ветра и снега. От этого складывалось впечатление, что случившееся со мной менее суток назад, было в другой реальности. И там же остался подарок Ани — красивая капля янтаря. Вдруг представила, как сестра спросит меня, почему не ношу подвеску, а потом напомнила себе, что вряд ли мы скоро увидимся с ней. Если вообще когда-нибудь увидимся.

Возвращаться домой в это время дня было непривычно, во дворе почти никого не было: ни мам, ни бабушек с колясками, ни детворы, которая еще не вернулась из садиков или школ. Даже тети Зои не наблюдалось на «дежурстве» у окна кухни, хотя ей надо было готовить торжественный ужин к приходу невесты Вити. Я, грешным делом, даже заволновалась, не случилось ли чего плохого с пожилой женщиной из-за новостей и эмоций. Но вовремя осадила cвои душевные порывы, хотя беспокойство осталось.

В квартире было тепло и тихо. Солнце уже ушло из поля зрения, успев чуть прогреть воздух. Я устало села на скамейку в прихожей и закрыла глаза. Столько событий произошло всего за несколько дней! Словно судьба решила вернуть сразу и все, что я пропустила. Голова ещё побаливала, даже слегка кружилась, что сильнее ощущалось в темноте коридора и моего сознания. И вдруг я поймала себя на том, что улыбаюсь.

Как долго я просидела в коридоре, сама бы не сказала. Лишь почувствовав, что спина затекла, потихоньку встала, сняла пальто, обувь и прошла в большую комнату. За окном стемнело, и вокруг меня заплясали привычные тени.

— Вот и хорошо. Вот и все на тех же местах. Даже эта «стенка», которая держит меня, как якорь, привязывая к прошлому. За столько лет одинокого проживания я ни разу не заглянула в шкафы. Всегда было ощущение такое, словно подглядываю в замочную скважину. Не хочу. Надоело. Надо что-то менять и здесь. Я же могу сделать большой кабинет именно в этой комнате. Как он сказал тогда в кафе: «Поделимся идеями, как выжать из такой площади максимум уюта и удобства».

Меня переполняли эмоции, желание скорее начать что-то делать, но сначала надо было решить судьбу этой «стенки». Я знала, что звонок маме станет той ещё игрой на моих нервах, но решила не откладывать. Если уж я выстояла сегодня, когда препарировали мою душу, и всплыло много подробностей о так называемой любви, то и с этим справлюсь.

— Стася? Что-то случилось? — взволнованно спрoсила мама. — Ты здорова? Как на работе? Не сошлась с Юрой?