Лучше быть, чем казаться

Тот быстро пришел в себя и схватил Уэса за руки. Я испугалась, что сейчас он полезет в драку. Но Антон не стал этого делать. Певец спокойно стоял, позволяя Уэсу прижимать его к стене. Руки Уэса тряслись от напряжения.

– Я задал тебе вопрос, – прокричал он.

– Нет.

Единственное слово, взгляд прямо в глаза Уэсу – Антон как будто говорил: «Ну что, хочешь проверить меня на вшивость?».

Я положила руки на спину Уэса, не зная, что делать. Мне не хотелось ухудшить ситуацию. По щекам уже катились слезы.

– Уэс, малыш, Антон пытался помочь мне справиться с тем, что произошло. Пожалуйста, отпусти его. Нам надо поговорить. Мне с тобой. Он мне ничего не сделал.

– Что это за фигня насчет того, что ты не можешь ее трогать? С какой стати ты вообще это сказал? – проревел Уэс прямо в лицо Антону.

Антон снова проявил терпеливость святого. Это было странно, учитывая, что он профессионально боксировал и качался как ненормальный. Вполне вероятно, что он мог справиться с Уэсом или, по крайней мере, разнести в щепки коридор, пытаясь это сделать.

– Когда она приехала сюда, ее даже обнять было невозможно. Все было очень плохо, чувак.

Я рухнула на колени.

Нет. Нет. Нет. Нет.

Уэс не должен был знать. Я не хотела, чтобы все рухнуло. Это было слишком ново, слишком важно. А теперь он увидит, что я порченый товар. Недостаточно хороша для него. Мы провели вместе слишком мало времени. Хизер кричала что-то, но я не могла разобрать слова сквозь рев крови в ушах. Я почувствовала, как меня подхватывают и сжимают единственные руки, в кольце которых я отныне хотела бы оставаться. Руки Уэса.

– Милая, прости меня. Крошка, все в порядке, все в порядке.

Я дрожала, прижимаясь к его груди. Каким-то образом Уэс донес меня до квартиры и сейчас сидел на диване, а я свернулась у него на коленях. Он долго держал меня в объятиях, пока я тихо плакала. Он утешал меня, гладил по голове, шептал милые глупости. Наконец, когда я почувствовала, что умираю от жажды, он заставил меня выпить пару глотков воды из стакана, возникшего из ниоткуда.

– Мы вас оставим. Amigo, прошу прощения. Я не знал. Puneta! Lo siento.

– Если вам что-то понадобится, я оставила на прилавке наши визитки. Я загляну к вам позже. Позаботься о нашей девочке, – добавила Хизер.

«Нашей девочке». Они считали меня своей девочкой, но я хотела быть только девочкой Уэса. Всхлипывая ему в шею, я наслаждалась запахом океана. Мне хотелось, чтобы мы были в Малибу, в особняке Уэса, а не в чужой, хотя и уютной квартире в Майами.

– Эй, ты в порядке?

Он заставил меня приподнять голову и вытер оставшиеся на щеках слезы. Я кивнула.

– Есть хочешь?

Я покачала головой.

– Пить?

Аналогичный ответ.

– А чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты любил меня.

– Миа, я полюбил тебя с той секунды, когда ты сняла шлем на пляже. Черт, может, это произошло и раньше, когда мама показала мне твои снимки на сайте. Еще тогда я понял, что должен тобой обладать. И речь не только о постели, – он стиснул меня еще сильнее. – Хотя и в ней ты прекрасна.

Тут Уэс лукаво ухмыльнулся.

– С тобой, Миа, речь все время шла о большем. Все, что в тебе есть, находит отклик во мне. Твое тело заставляет меня изнывать от страсти. От твоей любви к жизни и ко всему новому мне хочется бросить весь мир к твоим ногам, просто чтобы посмотреть на твою улыбку. Я буду любить тебя сегодня, завтра и каждый божий день.

– Докажи это.

Он застонал, а потом испустил глубокий вздох.

– Милая, нам надо поговорить.

– Докажи это, – попросила, почти взмолилась я.

Он провел рукой по своим каштановым волосам и по лицу и проворчал:

– Черт меня дери.

– Вот именно. Я хочу, чтобы ты меня отодрал.

– Не сегодня, – покачал головой Уэс. – Сегодня я буду боготворить тебя.

Глава девятая

Туда-сюда. Туда-сюда. Резко останавливается. Тянет за волосы. Хмурится. Шепчет негромкое ругательство. И снова по кругу.

Я наблюдала за тем, как Уэс расхаживает по комнате и, фигурально говоря, жжет резину покрышек… то есть подошв в процессе. Внезапно он остановился, сжал кулаки и обернулся ко мне.

– Я собираюсь прикончить долбаного ублюдка. Я уничтожу его. Политическая карьера, – он резко рассек воздух рукой, – прощай. Он заплатит кровью!

– Уже заплатил.

Я подняла голову, когда холодок, воцарившийся в комнате, внезапно раскалился добела. Глаза Уэса стали угольно-черными, лишь на самой границе радужки сохранился узкий ободок зелени.

– Мейсон все дерьмо из него вышиб, – шепнула я и замолчала.

Сглотнув сухой комок газетной бумаги, образовавшийся у меня в горле, я попробовала заговорить, но взгляд Уэса заставил меня замолчать.

Уэс так сильно свел брови, что у него над переносицей нарисовались две глубокие вертикальные морщины.

– Мейсон? Кто такой, черт побери, этот Мейсон?

От его свирепого тона я заморгала.

– Э…а… Мейсон бывший клиент…

Из глаз Уэса исчезло всякое выражение – они стали пустыми и безжизненными, и болезненно расширились.

– Друг, – поспешно добавила я.

Он снова начал расхаживать.