Лучше мне умереть

– Ну я сказал ему, что не сомневаюсь в его привязанности к миссис Моллой и желании ее защитить. То, что он кинулся к ней домой после анонимного телефонного звонка, положил револьвер с места преступления в карман, отказался от показаний в полиции – все это наглядно свидетельствовало о том, что он подозревал ее в убийстве мужа. Мой клиент этого не признал, но и не стал отрицать, и для меня это стало очевидным доказательством его невиновности. Я объяснил, что его нежелание раскрывать обстоятельства дела даже собственному адвокату вполне понятно, пока он подозревал миссис Моллой, но теперь, когда миссис Моллой оказалась непричастной, я жду от него полного и искреннего сотрудничества. Она полностью очищена от подозрений, сказал я Хейсу, поскольку женщина и двое мужчин, с которыми она ходила в театр, подтвердили, что она была с ними весь вечер. У меня была с собой газета с этой информацией, и я показал ее своему клиенту. Неожиданно он задрожал, у него затряслись руки, державшие газету, и он произнес: «Да благословит вас Господь!» Я ответил, что в данный момент Божье благословение гораздо нужнее ему самому. – Фрейер откашлялся и сделал глоток воды. – Затем он прочел заметку снова, уже медленнее, и внезапно переменился в лице. Он сказал, что женщина и те двое мужчин очень близкие друзья миссис Моллой, которые пойдут на все ради нее. И если она на какое-то время покидала театр, они, не дрогнув, солгут и скажут, что этого не было. Нет смысла колоться – он именно так и выразился, – если это не оправдает его в деле об убийстве, чего, скорее всего, не произойдет, а если и произойдет, то подозрение безусловно падет на нее, после чего полиция проверит ее алиби и, если оно окажется фальшивым, на его месте окажется она. Я не понял его логики.

– Я тоже, – согласился Вулф.

– Но зато убедился в его невиновности. Его истеричная реакция на заметку об ее алиби, возникшая за этим тень сомнения, то, как он изменился в лице, когда перечитал заметку и рассмотрел варианты… Если все это было наиграно, тогда меня нужно лишить права адвокатской практики за некомпетентность.

– Не мне судить, так как я никогда не видел вашего клиента. Но поскольку у меня имеются собственные причины полагать, что это дело не такое простое, как кажется, не стану подвергать сомнению вашу компетентность. Что еще?

– Никаких положительных моментов. Сплошь отрицательные. Я обещал своему клиенту, что не стану подвергать миссис Моллой перекрестному допросу и не откажусь от дела, и я действительно не хотел отказываться. Мне пришлось смириться с отказом своего клиента от дачи свидетельских показаний. Если Питера Хейса действительно подставили, то ключевой вопрос – установить личность мужчины, звонок которого заставил его ринуться на квартиру миссис Моллой. Однако мой клиент утверждает, что сломал себе голову, пытаясь определить принадлежность голоса того мужчины к кому-то из круга знакомых, но так и не сумел этого сделать. Голос был хриплым, гортанным, предположительно измененным, и у моего клиента не оказалось даже предположений. Еще два отрицательных момента. Мой клиент не знал никого, кто был бы готов его подставить из-за неприязненных отношений, и никого, кому хотелось бы убрать с дороги Моллоя. В сущности, если верить моему клиенту, а у меня нет оснований ему не верить, он почти ничего не знал о Моллое. Конечно, идеальным подозреваемым был бы мужчина, домогавшийся миссис Моллой, а потому решивший одним махом избавиться и от мужа, и от любовника, но Питер Хейс уверен, что такого человека не существует. С миссис Моллой, которая тоже ничего не смогла сказать по существу, мне повезло не больше, чем с моим клиентом.

– А вы с ней беседовали?