Лучше подавать холодным

Месть – это блюдо, которое лучше подавать холодным.

Пьер Шодерло де Лакло

Рогонт, герцог Осприи, не явился вовремя на поле битвы при Душистых Соснах, но Сальер, герцог Виссерина, все равно имел численный перевес и был слишком горд, чтобы отступить. Тем более что вражескими силами командовала женщина. Он сразился и проиграл, отступил-таки и оставил город Каприле без защиты. Горожане, страшась неизбежного разграбления и надеясь на милосердие, открыли ворота Змее Талина.

Монца в город вошла, но большинство своих людей оставила под стенами. Орсо взял в союзники баолийцев, уговорив их встать под рваные знамена Тысячи Мечей. Бойцами они были свирепыми, но репутацию имели кровавую. Монца сама имела такую же и потому оснований доверять им не видела.

– Я люблю тебя.

– Конечно, любишь.

– Люблю… но не пускай баолийцев в город, Бенна.

– Можешь на меня положиться.

– Полагаюсь. Не пускай баолийцев в город.

На закате она отправилась обратно к Душистым Соснам и скакала три часа, чтобы обсудить за ужином с герцогом Орсо планы на конец сезона.

– Милосердие горожанам Каприле – если они и впрямь сдадутся, заплатят контрибуцию и признают меня своим законным правителем.

– Милосердие, ваша светлость?

– Вы не знаете, что это такое? – Она знала. Не думала только, что он на это способен. – Мне нужна земля, а не жизнь этих людей. Мертвецы не могут повиноваться. Вы одержали здесь громкую победу. И вас ждет грандиозное триумфальное шествие по улицам Талина.

Что ж, Бенну это должно было обрадовать.

– Ваша светлость слишком добры.

– Ха. Немногие с этим согласились бы.

На рассвете, возвращаясь в Каприле, она шутила с Верным и смеялась. Он смеялся тоже. Глядя на золотую пшеницу, колыхавшуюся на ветру, они говорили о том, как плодородны земли по берегам Капры.

А потом она увидела дым над городом и мгновенно поняла, что случилось.

Улицы были завалены трупами. Мужчин, женщин, детей. Стариков и младенцев. Над трупами кружили птицы и роились мухи. За их с Верным лошадьми увязалась какая-то хромая собака. Больше никого живого в городе не обнаружилось. Зияли черными дырами выбитые окна и двери. Целые улицы обратились в пепел и головешки, над которым высились покосившиеся дымоходные трубы. Многие дома еще горели.

Накануне вечером Каприле был процветающим городом. Утром являл собою ад, сделавшийся реальностью.