Лучше подавать холодным

— Точно? Интересно, а кого же это я ебал весь прошлый месяц?

— Если ты ебал Муркатто, советую не останавливаться. — Эндике усмехнулся в его сторону. — Из того, что рассказывал её братец, никто не умеет так круто сосать.

Пара крепких хохотков. Трясучка не до конца понял, что он имеет в виду насчёт брата, но это было не важно. Он уже развязал повязку, и теперь разом стаскивал все бинты, поворачивая лицо на свет лампы. Почти весь смех как ветром сдуло. Теперь у него лицо, которое резко кладёт конец любому веселью. — Перед вами то, во что она мне обошлась. За пригоршню серебра? Срать я на него хотел, я и вполовину не настолько придурок, за кого она меня держит. У меня всё ещё осталась гордость. Хватит с меня этой суки.

Верный Карпи угрюмо вперился в него. — Опиши её.

— Высокая, стройная. Голубые глаза, много хмурится. Остра на язык.

Виктус отмахнулся от него унизанной перстнями ладонью. — Общеизвестные сведения!

— У неё поломаная правая рука, и повсюду отметины. От падения с горы, сказала она. — Трясучка ткнул пальцем в живот, удерживая взгляд на Верном. — Вот тут у неё шрам, и другой на спине напротив. Сказала ей нанёс их один друг. Проткнул её же собственным кинжалом.

Лицо Карпи помрачнело, как у могильщика. — Ты знаешь, где она?

— Погоди минутку, эй. — Виктус выглядел даже более скорбным, чем его вождь.

— Говоришь, жива Муркатто?

— Ходила молва, — ответил Верный.

Громадный чернокожий мужчина с длинными косичками серо-седых волос резко поднялся из-за стола. — Я всякой молвы наслушался, — голос протяжен и глубок будто море. — Молва и факты — два разных понятия. Когда же ты, блядь, собирался сказать нам?

— Когда, тебе, блядь, положено будет знать, Сезария. Где она?

— На хуторе, — ответил Трясучка. — Может всего в часе быстрой езды.

— Сколько там вместе с ней?

— Только четверо. Нытик отравитель со своим подмастерьем, совсем ещё девчонкой. Красноволосая баба по имени Витари и какая-то коричневая сука.

— Где именно?

Трясучка ухмыльнулся. — Что ж, поэтому-то я и здесь, не так ли? Продать вам, где именно.

— Не нравится мне эта вонь, — буркнул Виктус. — Если ты спросишь меня…

— Не спрошу, — прорычал Верный, без оглядки на чужое мнение. — Твоя цена?

— Десятая часть того, что герцог Орсо положил наградой за голову убийц принца Арио.

— Всего десятина?

— По моему десятина немерено выше моей получки от неё, но не дотягивает, чтобы вы меня убили. Мне не нужно больше, чем я смогу унести живым.

— Умница, — проговорил Верный. — Мы здесь ничто так не ненавидим, как жадность, да парни? — Пара усмешек, но большинство от внезапного возвращения их прежнего генерала из страны мёртвых казались далёкими от счастья. — Ну тогда, ладно, десятая часть — приемлемо. Договорились. — И Верный выступил вперёд и ударил ладонями по рукам Трясучки, глядя ему прямо в лицо. — Если мы возьмём Муркатто.

— Она вам нужна живой или мёртвой?

— К моему сожалению, лично я предпочту мёртвой.

— Отлично, я тоже. Последнее, чтоб мне хотелось — долгие счёты со съехавшей тварью. Она не забудет.

Верный кивнул. — Походу так. Кажется у нас с тобой дела пойдут. Сволле?

— Генерал? — Подошёл мужик со здоровенной бородищей.

— Возьми шесть десятков всадников, пригодных к выезду и шустрых, с самыми быстрыми…

— Может лучше немного подсократить? — заметил Трясучка.

— Да ну? И с какого это меньше народа будет лучше?

— Судя по её словам, здесь у неё до сих пор остались друзья. — Трясучка неспешно обвёл глазом суровые лица в палатке. — Судя по её словам, целая куча народу в этом лагере не сказала бы нет, приди она обратно к власти. Судя по её словам, при ней они побеждали и гордились победами, а при тебе они рыщут кругами и ведут разведку, пока всё вкусное хапают люди Орсо. — Глаза Верного метнулись вбок, потом вернулись на место. Трясучке хватило понять — он затронул больную тему. На свете нету настолько уверенного в себе вождя, чтоб хоть отчасти не встревожился. Уж всяко не вождя людей, подобных этим. — Лучше взять поменьше народу, но тех, в ком ты не сомневаешься. Одно дело в спину пырнуть Муркатто, она сполна получит своё. Словить же в спину от одного из этих, совсем не хочется.

— Сказано — пятеро, и четверо из них — бабы? — усмехнулся Сволле. — Хватит и дюжины.

Верный не сводил с Трясучки глаз. — Всё равно. Возьми шесть десятков, как я сказал, на всякий случай, вдруг на гулянке окажется больше баб, чем мы ждём. Стыдобища подкатывать с пустыми руками.

— Сир. — И Сволле выбрался за полог палатки.

Трясучка пожал плечами. — Делай как знаешь.

— А то, так и будет. Можешь на это рассчитывать. — Верный повернулся к своим угрюмым капитанам. — Кто-нибудь из вас, подонков, хочет поехать на охоту?

Сезария покачал большой головой, тряся длинной шевелюрой. — Это твой мусор, Верный. Можешь сам помахать метлой.

— Я сегодня уже нафуражировался. — Эндике уже протискивался сквозь тент, кое-кто спешил за ним бормочущей стайкой — иные с подозрительным видом, иные с беззаботным, а иные с пьяным.