Лучше подавать холодным

— Мы полностью окружили местность, на этот счёт не переживай. С трёх сторон траншеи. — Виктус хлопнул по земле возле себя. — Если наёмнику и можно доверить какое-нибудь дело, так это вырыть в земле дырищу, чтобы в ней спрятаться. А там, ниже, в лесах у подножия утёса, расставлено оцепление. — В лесах где Монза прервала своё падение, в куче отбросов, переломанная в кашу, воющая как мертвец в аду. — И вдобавок отборные цвета стирийской военщины. Осприйы, сипанийцы, аффойцы, в большом числе. И все жаждут видеть мёртвым нашего бывшего работодателя. Без нашего соизволения не выберется и крыса. К тому же захоти Орсо бежать, он бежал бы несколько недель назад. А он не стал. Ты ведь знаешь его лучше всех? Думаешь он попытается свалить сейчас?

— Нет, — пришлось ей признать. Он скорее умрёт, что устраивает её наилучшим образом. — Нам-то как туда добраться?

— Кто бы ни создал это сучье место, своё дело они знали. Поверхность возле прохода во внутренний двор слишком отвесна, чтобы можно было что-то предпринять.

— Я бы могла вам об этом порассказать. Северная сторона внешней крепости — наилучший участок для штурма. Затем уже оттуда пытаться одолеть внутреннюю стену.

— И мы того же мнения, но между замыслом и действием лежит целая пропасть, тем более, когда речь идёт о высоких стенах. Вот неповезло-то. — Виктус забрался на ящик и поманил её. Меж двумя высокими бортами, за рядом торчящих вверх по склону заострённых кольев он увидела ближайший бастион крепости. Одну из башен охватил пожар, высокая крыша рухнула, оставляя лишь конус увитых пламенем голых балок, зазубрины бойниц выделялись на красном и жёлтом, чёрный дым столбом упирался в тёмно-синее небо.

— Мы подожгли эту башню, — он горделиво указал в ту сторону, — катапультой.

— Прекрасно. Можно расходиться по домам.

— Хоть что-то, разве нет? — Он повёл их сквозь длинный, пропахший сыростью и кислым потом блиндаж, где по обе стороны на лежанках храпели люди. — "Войны выигрываются не одним великим деянием", — произнёс он нараспев подобно плохому актёру — "но множеством ничтожных стечений обстоятельств." — Разве не ты нам постоянно твердила? Кто это был? Сталикус?

— Столикус, тупица.

— Короче какой-то дохлый мужик. В любом случае, у Коски есть план, но пусть он тебе скажет сам. Знаешь как старики любят порисоваться. — Виктус остановился перед полостью в скале, где сходились траншеи, укрытой крышей из тихонько полощущейся парусины и освещённой единственным шипящим факелом. Генерал-капитан сказал, что будет вовремя. Пожалуйста пользуйтесь всеми удобствами, пока его нет. — Удобства представляли собой грязь. — Если не хотите чего-нибудь ещё, ваша светлость.

— Всего лишь одно. — Он одёрнулся от неожиданности, когда она смачно плюнула ему в глаз. — Это за Бенну, вероломное ты уёбище.

Виктус утёр лицо, глаза переползали с Трясучки на неё. — Я не сотворил ничего, чего не сделала бы ты. И уж наверняка ничего, чего бы не сделал твой братан. Ничего что вы оба не сделали Коске, а вы ему были обязаны поболе, чем я тебе…

— Вот поэтому ты и утираешь рожу, а не пытаешься засунуть обратно кишки.

— Ты хоть раз задумывалась, а может ты сама навлекла на себя всё это? Повышенное честолюбие означает повышенную опасность. А всё что делаю я — плыву себе по течению…

Трясучка внезапно выступил вперед. — Тогда плыви отсюда, пока тебе глотку не перерезали. — Монза вдруг заметила кинжал в его большом кулаке. Тот, что она вручила ему в первый день их знакомства.

— Полегче ты, здоровяк. — Виктус поднял ладони, заблестели кольца. — Отчаливаю, не парься. — Он устроил целое представление, поворачиваясь и напыщенно удаляясь в ночь. — Вам обоим надо обуздать вспыльчивость, — вильнув пальцем через плечо. — Какой смысл белениться из-за каждого пустяка. Поверьте, такое всегда кончается кровью!

Монзу не пришлось бы долго убеждать. Всё кончается кровью, за что бы она не бралась. Она осознала, что осталась наедине с Трясучкой, то чего она последние несколько недель избегала как проказы. Она знала, что ей нужно что-то сказать, сделать некий шаг навстречу улаживанию, утрясыванию с ним отношений. Между ними не всё гладко, но по крайней мере он её человек, а не рогонтов. Вероятно в грядущие дни ей понадобится кто-то спасающий жизнь, а он всё же не был чудовищем, как бы при этом не выглядел.

— Трясучка. — Он повернулся, всё ещё сжимая кинжал, стальное лезвие и стальной глаз отразили огненные языки факела и замерцали цветами пламени. — Послушай…

— Нет, это ты послушай. — Он оскалился, делая к ней шаг…

— Монза! Ты пришла! — Из траншеи выплыл Коска, широко раскинув объятья. — И привела моего милого северянина! — Не обращая внимания на кинжал он пожал свободную руку Трясучки, затем обхватил Монзу за плечи и расцеловао в обе щёки.

— У меня не срослось поздравить тебя на твоём выступлении. Родилась крестьянкой. Тонкий ход. Скромность. А слова о мире! От тебя? Всё равно что слышать, как крестьянин истово надеется на глад и мор. Даже сей старый мерзавец не устоял, но дрогнул.