Лучше подавать холодным

— Естественно. — В другой руке она держала булочку и сейчас немножко от неё откусила. Сквозь отверстие Морвеер видел, как два стражника покоев Арио валяются без движения.

— Чудесно проделано, дорогая моя. Но увы — это и вся работа которую нам доверили. — Он начал собирать снаряжение.

— Мы останемся посмотреть как всё будет происходить?

— Не вижу смысла. В лучшем случае те люди умрут, а такому я бывал свидетелем и раньше. Частенько бывал. Избавь меня от этого. Смерти слишком уж похожи друг на друга У тебя есть верёвка?

— Конечно.

— Обеспечивая пути ухода спешить нельзя.

— Всегда первым делом убедись.

— Совершенно верно.

Дэй размотала шнур с клубка и закрепила один конец за толстую балку. Затем замахнулась и ногой вынесла из рамы маленькое окошко. Морвеер услышал отзвук всплеска, когда оно шлёпнулось в воду канала позади здания.

— Исполнено мастерски. Что бы я без тебя делал?

— Сдохни! — И Седовлас ринулся на него, пересекая круг. С той огроменной деревяшкой высоко над головой. Трясучка задержав дыхание вместе с толпой, едва успел вовремя отодвинуться и почувствовал от её разящего движения. Он поймал громилу в неуклюжий захват и они оба вывалились за пределы круга.

— Чё за хуйню ты творишь? — прошипел ему на ухо Трясучка.

— Месть! — Седовлас двинул его коленом в бок, а затем отбросил от себя.

Трясучка спотыкаясь отлетел, ища равновесие и напрягая мозги в поиске какой-то обиды, которую он нанёс этому мужику. — Месть? За что, псих чеканутый?

— За Уффрис! — Он в обманном движении топнул по земле ножищей, и Трясучка отскочил назад, выглядывая поверх щита.

— А? Там никого не убили!

— Подумай.

— Пару воинов у причала, но…

— Моего брата! Ему и пятнадцати не было!

— Я тут не причём, болван ты здоровенный! Это дело рук Чёрного Доу!

— Не Чёрный Доу сейчас передо мной, а я поклялся матери, что кто-нибудь мне заплатит. По мне так ты, пидорас, внёс достаточную долю, чтобы её из тебя выбить! — Трясучка взвизгнул по-девчачьи, уклоняясь назад от ещё одного великого взмаха, и услышал как люди вокруг болеют за него, также кровожадно, как зрители настоящей дуэли.

Стало быть, месть. Обоюдоострый меч, если такой когда-либо существовал на самом деле. Ни за что не угадаешь, когда эта сволочь решит тебя порезать. Трясучка стоял, кровь сползала по лицу от только что полученного удара, и всё о чём он мог думать — как же, нахер, всё это нечестно. Он пытался совершать правильные поступки, именно так, как постоянно твердил ему брат. Он пытался стать лучше, начать новую жизнь. Не так ли? И вот куда тебя заводят добрые намерения. Прямо в дерьмо.

— Но я лишь… я старался делать как надо! — возопил он на Северном наречии.

Седовлас сквозь отверстие для рта в своей маске закрутил по ветру плевок. — Мой брат тоже старался! — Он напал, дубина смазанно пошла вниз. Трясучка обогнул её движение, дёрнул щит вверх и впечатал его кромку под челюсть великана, от чего тот отступил назад, брызгая кровью.

У Трясучки всё ещё осталась гордость. Уж столько-то её он для себя приберёг. Будь он проклят, если собирается отправиться в грязь от какой-то толстой мрази, которая не может отличить хорошего человека от плохого. Он ощутил, как в горле закипела ярость, также как раньше дома, на Севере, когда вокруг смыкалась битва и он был в самой её гуще.

— Месть, значит? — покричал он. — Я тебе, ёбаная ты сука, покажу месть!

Коска поморщился, когда Трясучка принял удар на щит и покачнулся вбок. Он выпалил что-то крайне злобно звучащее по северному, полоснул мечом воздух и промахнулся по Седовласу не более, чем на толщину пальца, на противоходе замаха почти что врубившись в зрителей, и заставив их в страхе уволакивать ноги.

— Великолепная постановка! — разглагольствовал кто-то. — С виду почти как взаправду! Я должен нанять их на дочкину свадьбу…

И вправду, северяне устроили добротную потеху. Вернее чересчур добротную. Они осторожно кружили, глаза застыли друг на друге, порой кто-нибудь тыркал вперёд ногой или финтил оружием. Остервенелая, концентирированная осторожность людей, знающих, что малейшая ошибка может означать смерть. У Трясучки волосы прилипли от крови к одной стороне лица. У Седовласа на коже нагрудника длинная царапина и порез под подбородком, куда ему попало кромкой щита.

Зрители прекратили выкрикивать ругательства, с трудом дыша и холодея, жадно припали глазами к поединщикам, зажатые между стремлением привалиться вперёд, чтобы всё видеть и стремлением откатиться назад, чтобы не попасть под удар. Там, на дворе что-то витало в воздухе. Как будто давление неба перед великой бурей. Искренняя, убийственная ярость.

Музыканты уже более чем освоили музыку битвы — скрипка визжала, когда Трясучка хлестал мечом, барабан бухал, когда Седовлас опускал свою великую палицу, доводя напряжение до почти невыносимого предела.

Совершенно ясно, что они пытаются друг друга убить, а у Коски не было и тени мысли как остановить их. Наемник вздрогнул, когда дубина снова врезалась в трясучкин щит, и едва не сшибла того с ног. Он обеспокоенно бросил взгляд вверх на грязное стекло окон над двором.