Лучше подавать холодным

Ненадолго опустилось молчание, и они глядели друг на друга. Он, облокотившись на подоконник, она, вытянувшись на кровати, с рукой просунутой под голову.

- Раз ты в самом деле такой отморозок с сердцем из снега, зачем ты вернулся за мной? У Кардотти?

- Ты всё ещё должна мне денег.

Она не была уверена, шутит ли он. - Сплошное душевное тепло.

- Поэтому и ещё потому, что ты мой лучший друг во всей этой ебанутой шайке.

- Да ты мне вовсе не нравишься.

- До сих пор надеюсь, что ты ко мне потеплеешь.

- А не приходило в голову, что скорее всего у меня просто свербит?

В зареве с улицы она заметила его ухмылку. - Пускаешь меня в свою постель. Пускаешь Фёрли с толпой в свой дом. Если б я тебя не знал, то подумал бы, что в конце концов впарил тебе чутка сострадания.

Она потянулась. - Может под этой грубой, но прекрасной оболочкой я действительно осталась сердобольной дочерью землепашца, с мечтами о добре? Не думал об этом?

- Не сказать, что думал.

- В любом случае, что мне остаётся? Выкинь их на улицу, так они начнут трепаться. Безопасней когда они под боком, и вдобавок нам обязаны.

- Самое безопасное для них место - в грязи.

- Тогда чего б тебе не спуститься и не избавить нас от всех хлопот, убивец? Делов-то - для героя, которому привычно таскать поклажу за Чёрным Ноу.

- Доу.

- Без разницы. Только штаны сперва надень, угу?

- Я не говорю, что мы должны их порешить и всё тут. Просто указываю на очевидное. Кто-то говорил, что пощада и трусость - одно и то же.

- Я делаю то, что нужно. Не переживай. Всегда делала. Но я не Морвеер. Я не убью одиннадцать крестьян просто ради удобства.

- Что ж, коли так, приятно слышать. По-моему когда помирали те людишки в банке, ты не долго-то горевала - ведь среди них оказался Мофис.

Она нахмурилась. - Такого я не хотела.

- Равно как и у Кардотти.

- У Кардотти всё пошло не совсем так, как я рассчитывала, на тот случай, если ты не заметил.

- Вполне себе заметил. Мясник Каприла, так тебя называют? Что произошло там?

- То, что нужно. - Ей вспомнилась скачка на закате, укол тревоги при виде дымки над городом. - Делать и любить то, что делаешь - разные вещи.

- С одним и тем же итогом?

- Какого чёрта тебе об этом знать? Не припоминаю тебя там. - Она стряхнула воспоминания и соскочила с кровати. Беззаботное тепло последней затяжки подистрепалось и она чувствовала себя странно неловко в собственной покрытой шрамами шкуре, пересекая комнату под его взглядом, нагая как перст, но по-прежнему с перчаткой на правой руке. Город, с его башнями, с его разгорающимся за окном пожаром, расплывался в закрытой половинке пузырчатого стекла. - Я тебя впустила сюда не для напоминаний о моих ошибках. Я этой херни натворила достаточно.

- А кто нет? Зачем ты взяла меня к себе наверх?

- Затем, что я ужасно млею от больших мужчин с крохотными мозгами, а ты что подумал?

- О, я стараюсь поменьше думать, чтобы не заболели мои крохотные мозги. Но у меня начинает возникать ощущение, что ты, может быть вовсе и не такая суровая, как делаешь вид.

- А кто такой? - Она потянулась и дотронулась до шрама на его груди. Провела кончиками пальцев сквозь волосы по жёсткой, морщинистой коже.

- Что ж, полагаю, у нас у всех свои раны. - Его рука скользнула вдоль длинного шрама на её бедре, и её живот туго сжался. Той самой азартной смесью восторга и страха, с добавкой щепотки раздражения.

- У некоторых хуже других. - Слова горчили во рту.

- Просто отметины. - Его большой палец скользнул вдоль шрамов на её рёбрах, одного за другим. - Они меня не смущают.

Она стянула перчатку со скрюченной правой ладони и сунула ему в лицо. - Нет?

- Нет. - Его громадные лапы осторожно сомкнулись вокруг изувеченной руки - тепло и крепко. Она сначала напряглась, чуть было не одёрнула её обратно, от неожиданности перехватило дыхание, будто бы она застукала его ласкающим труп. Затем его пальцы стали тереться об её искривлённую кисть, о ноющее основание большого пальца, об остальные, изогнутые - до самых кончиков. На удивление нежно. На удивление приятно. Она расслабленно закрыла глаза и раскрыла рот, растопыривая пальцы настолько широко, насколько они могли, и выдохнула.

Она почувствовала, как он придвинулся ближе - его тепло, дыхание на её лице. Последнее время помыться выпадало нечасто и от него пахло - потом, и кожей, и слегка тухлым мясом. Резко, но не так уж неприятно. Понимала - от неё самой тоже идёт запах. Его лицо потёрлось об её - колючие щёки, твёрдая челюсть - ткнулось носом в её нос, зарылось в её шею. Она полуулыбалась, кожу холодило сквозняком от окна, знакомо щекочущим нос гарью горящих зданий.