Лучше прячься

– С чего ты взял? – хихикнула, когда его палец скользнул в самый низ, на еще разбухшую от недавних оргазмов плоть. Отстранилась немного, понимая, что если дам ему так вести себя, надолго меня не хватит. Снова окажемся на этом диване. А нам нужно было поговорить о многом.

Шторм сощурился недобро, плечами пожал.

– Просто предположил. Ты же не говоришь. Или наказать решила в отместку?

Смеюсь, прижимаясь к его груди.

– Я и сама не знаю, Русаков. Рано еще.

Его сильные руки обнимают меня в ответ. И вот так, стоя в плену его горячего, крепкого тела, я наконец-то чувствовала себя хорошо и спокойно.

Скользнула взглядом по прихожей. Комната маленькая, и из самого дальнего угла гостиной можно было увидеть входную дверь.

– Как ты вошел?

В ответ тишина.

– Ты ходила к Боре?

Отстранилась, удивленно посмотрев на его лицо

– Я первая задала вопрос.

Молчит. Но хитрый блеск его глаз говорит мне о том, что серьезного ответа я не дождусь.

– Я же бандит. Зачем стучать, когда знаешь, что тебе не откроют, – улыбается, а голос с нотками грусти. Осторожно убирает прядь моих волос за ухо, прислоняется носом к виску.

– Так, скажи мне Алена, зачем ты пошла к этому идиоту?

Нежно так спину мне гладит.

Не хочу говорить об этом. Но он ведь не отстанет.

– Я думала, что ты с ней. Не хотела, чтобы нашел меня…

Вижу, как дергается мускул на его лице. Он продолжает напряженно смотреть на меня.

– Романова, ты как пятилетний ребенок, – кривится. – Мама с папой плохие, потому что ругают, а дядя хороший, потому что конфетку дал. Ты хоть понимаешь, что он мог с тобой сделать?! У тебя ребенок под сердцем, а ты … – шипит, повышая тон. Но когда видит испуг в моих глазах, останавливается.

Я даю ему время придти в себя.

Спустя несколько мгновений он возвращает ко мне взгляд. Теперь на его лице не осталось и капли злости.

– Ладно, давай дальше, – уже более спокойным тоном, привлекает к себе. – Что с квартирой?

– Бывшая одноклассница с мужем пустили. Случайно встретила их.

– Случайно, – повторяет, напряженно всматриваясь в меня. – Как зовут их?

– Арина и Гордей. А фамилию она мужа взяла… не помню…

Миша молчит. И судя по его хмурому взгляду, в его голове роятся далеко не радостные мысли. Его вид заставляет мое сердце сжиматься в тревоге.

– Что такое?

– Ты же понимаешь, что в нашей ситуации ни одна случайность не может быть случайной…

Его слова застают меня врасплох. Арина может быть замешана в этом? Нет-нет, этого просто не может быть! Наша встреча была случайностью! Да и зачем это ей? Чистая паранойя.

– Боря рассказал мне о том, что Исаков замешан в деле. Он выбивал из него информацию. Мой начальник заявил, что ты был в курсе, что именно от тебя требовал Дробин… это правда?

Хватка его пальцев становится крепкой. Миша кивает в ответ.

– Он хотел забрать камни…

– Камни?

– Алмазы. Дробин требовал отдать их… только я все понять не могу, как эта п*дла узнал о них…

– Что за алмазы? Откуда? – спрашиваю, а саму уже осеняет догадкой. – Это связано с тем самым делом, Королевых?

Шторм оборачивается, его взгляд темнеет. Он выпускает меня, забирает пачку сигарет с подоконника и направляется в сторону кухни. Открыв окно, закуривает.

– Стой там.

Я стою. Смотрю на него, с замершим от волнения сердцем. Я хочу знать ЕГО правду. Какой бы она не была. Но мне страшно. Ужасно страшно.

Шторм затягивается неспешно, выпускает дым в окно. Сосредоточенно смотрит в темноту.

– Когда мы с пацанами вернулись с войны, сложно было привыкать к мирной жизни. Понимали, что бабок нам не поднять честным путем… Девяностые, сама знаешь, как все было. Организовали свое предприятие. Крышевали рынки, да магазины. На одном из дел тогда Тема попался. У него в то время мать больная была, он не мог сесть и оставить ее одну. Я сел вместо него, – поднимает на меня глаза, взгляд такой уставший.

– На зоне свои порядки. Если ты сам по себе, если в тебе чувствуют опасность и видят врага, сломают на «раз-два». Меня пытались сломать, и в какой-то момент я уже решил, что у них получится… Но мне повезло. Была заварушка между группировками, я поймал нож, который предназначался одному пахану. Авторитету местному, в то время он гремел на всю страну. В благодарность, Петренко взял под свое крыло. Я вышел через полгода, он спустя год. И вот тогда началась жара.

По ногам тянет холодным воздухом. Забираюсь на диван, поджимая к груди колени, укрываюсь одеялом.

– К тому времени мы с парнями набрали «жирка» и чувствовали себя хорошо. Половина города была под нами. Петренко это не понравилось. Он предупредил меня, мол, город его и нам не стоит высовываться. Заднюю давать никто не собирался. Началась война… На одном деле, он почти всех наших парней положил, – здесь голос Мишы осекается. Он прочищает горло, выдыхая дым через стиснутые зубы.

– Я спас его от смерти там, за решеткой, а он парней моих в утиль. Я и сам «на ладан» дышал. Притащили меня в какой-то ангар, пушку к башке приставили, а Артему с Гаспаром в рот засунули. Говорят, мозги твоим друзьям выбьем, а следом тебе, если не выполнишь условие. Хмыря одного убрать нужно…

– Тебе пришлось убить Королева?