Лучше только дома

— Ну, как ты, дорогая? — Мама смотрела на меня с неподдельной заботой, выискивая на моем лице красноречивые признаки изнеможения, известные только матерям. — Ты что-то бледненькая.

Я познакомила Делиссу с Никки. Раньше я старалась не сводить их, оберегая хоть одну сферу своей жизни от материнского вмешательства. Конечно мамой я горжусь, но ты же ее знаешь. Она напориста, как танк, способна свернуть горы, и в глубине души я всегда знала, что она поладит с Никки. В детстве Никки жила в Испании и бегло говорит по-испански. Она обрадовалась, узнав, что Делисса изучает испанский и скоро получит диплом.

Они так увлеклись болтовней, что я осталась не у дел. Матильда поминутно встревала в их разговор, тщетно пытаясь обратить на себя внимание, а Дейзи затеяла представление. Напялила халат медсестры, на голову водрузила диадему, колено замотала бинтом. Матильда нарядилась в платье Спящей красавицы и размахивала пластмассовой перчаткой капитана Крюка. Логикой в представлении и не пахло, и в нем, как всегда, не было ни начала, ни середины, ни конца (Алекса эти зрелища бесят — видимо, оскорбляют его профессиональный вкус), зато диких танцев и песен хватало с избытком. Едва высидев первые три минуты, Алекс ретировался наверх, читать сценарий. Он все еще дуется на меня за то, что проболталась Никки о работе. По-моему, он все воспринял слишком близко к сердцу. Его присутствия и участия в семейных сборищах мне всегда не хватает. Вот уж не думала, что Алекс окажется одним из вечно отсутствующих отцов — физически в семье, но мыслями где-то далеко. С тех пор как я ушла с работы, все родительские обязанности легли на мои плечи, а когда появляется Джей, Алекс охотно передает ему отцовский скипетр.

Между тем дети продолжали взывать к заболтавшимся зрительницам:

— Бабушка Делиша, гляди! Погляди на меня!

Никки и Делисса по-прежнему болтали без умолку — к ярости Матильды. Ее пение стало оглушительным и настойчивым. Внезапно ее осенило: чтобы оживить представление, она принесла из своей комнаты хомячиху, приказав Дейзи продолжать петь. Как только хомячиха появилась на сцене, перед восхищенными зрителями, Дейзи попыталась оправдать свой костюм и перебинтовать несчастного грызуна, вовсе не желающего становиться пациентом педантичной медсестры. Матильда выхватывала свою любимицу из рук сестры, та упорно отталкивала ее. Джей готовил чай, а я тщетно ловила нить разговора Делиссы и Никки и одновременно спасала хомячиху. Дейзи не желала расставаться с ней.

— Я ее люблю!

— Ладно, тогда держи осторожно, а я пойду помогу Джею принести чай.

Через несколько секунд Дейзи примчалась ко мне в кухню.

— Пушинка уснула, — объявила она.

— Вот и хорошо, дорогая, — рассеянно отозвалась я, перекладывая сдобные булочки из магазинной упаковки в гофрированные стаканчики, чтобы придать угощению хоть какое-то сходство с домашним. Случайно бросив взгляд на Пушинку, лежащую на крохотной ладошке Дейзи, я с ужасом поняла, что хомячиха уже никогда не проснется. Видимо, Дейзи ненароком задушила ее.

— О господи!.. Дай ее мне, детка, я за ней послежу, — попросила я, стараясь не выдать ужас. Дейзи радостно ускакала в гостиную, не подозревая о совершенном убийстве. — Джей, ты только посмотри!

Джей закрыл заварной чайник крышкой, обернулся, увидел бездыханного грызуна и вскрикнул.

— Что там у вас стряслось? — крикнула из гостиной Делисса.

— Пустяки! Схватился за горячий чайник, — отозвался Джей.

— Что же нам делать? Чем утешить Матильду? — в слезах выговорила я. Без этой трагедии я вполне смогла бы обойтись.

— Предоставь это мне, — прошипел Джей, и я, как всегда, согласилась. Что бы я без него делала!

Джей сгонял наверх — положить мертвого хомяка в клетку.

— Так будет лучше. Когда Матильда заметит, что Пушинка что-то заспалась, можно объяснить, что она умерла во сне, ночью. Конечно, мы могли бы просто зарыть ее в саду и сказать, что она удрала, но ты же знаешь Матильду! Она поднимет по тревоге всех соседей.

Довод был резонный. В конце концов, для этого и нужны домашние питомцы — чтобы дети узнавали о жизни и смерти.

После чаепития с впечатляющим угощением (в основном — приношениями «бабушки Делиши») в моем общении с Дейзи возник непреодолимый языковой барьер. Дейзи дергала меня за ногу и настойчиво требовала:

— Аллол!

— Яблоко? — уточнила я, доставая его из вазы.

Дейзи с отвращением отвернулась, замотала головой и взвизгнула:

— Аллол!

— Куклу Долли? — Я огляделась в поисках пропажи. К тому времени Дейзи уже побагровела от натуги.

— Да нет, она «калпол» хочет, — объяснила Матильда тоном, каким обычно удостаивают деревенских дурочек. — Мам, а теперь мне можно в сад? — И, не дожидаясь разрешения, она бросилась к двери, волоча за собой Дейзи. Не прошло и нескольких секунд, как Матильда вернулась, потрясая «письмом феи». — Смотрите, что мама сделала!