Лучше убей (СИ)

Лицом повернут к зашторенному окну, пропускающему лишь узкую щель света сквозь занавеси. Светлые, отросшие волосы аккуратно лежали на белом постельном белье подушки, голубые, но какие-то тусклые глаза, редко моргали, а грудь мужчины не намного чаще вздымалась, вдыхая и выдыхая. Тонкое покрывало, которым он был укрыт по грудь, четко очерчивало его истощенную болезнью фигуру, но все еще можно было различить его былую стать в широких плечах и грубых кистях. К рукам вела капельница, подведенная к вене.

Очевидно это и был отец Честера и Ричарда, но Ричи видимо пошел в папу, которого кстати нигде не было, и даже не пахло омегой в этом доме.

Ален скорее почувствовал, чем увидел особо сильный вдох альфы и, как тот повернул голову в их сторону, хотя казалось даже не заметил ранее появления посторонних в его обители.

Брюнет замер, а блондин сильнее сжал его руку и негромко пророкотал:

— Отец, здравствуй. Я знаю, ты никого не хочешь видеть, но я не мог не познакомить вас. Позволь представить тебе Алена. Я не так давно стал его опекуном. Он омега, — последнее альфа произнес потому, что после ухода папы, его отец перестал реагировать на какие-либо запахи различающие пол человека. Ведь то, что Ален омега, объясняет сразу причину опеки над ним, хоть и образно.

Омега слушал своего опекуна без малейшего интереса, пытаясь унять родео сердца.

Казалось у него сейчас случится инфаркт, от столь быстрого ритма оно просто не выдержит. Но, он заметил как шокировано увеличились глаза мужчины, лежащего на кровати. Электронный прибор запищал чаще. Он даже попытался приподняться, но в комнату тут же ворвались два беты в белых халатах. Один стал прогонять посетителей, а второй бросился к пациенту.

— Что с ним? — спросил сипло Ален, когда они оказались в коридоре.

— Рак мозга, последняя стадия. Он не захотел умирать в больнице, — деревянным тоном ответил блондин.

— Ничего нельзя сделать? — омега сам знал ответ, но хотел услышать, ведь в той комнате медленно и в мучительной агонии умирал его истинный.

— Ничего, метастазы распространились почти по всему организму.

====== Часть 15 ======

How can you see into my eyes like open doors

Leading you down into my core

Where I’ve become so numb

Without a soul my spirit sleeping somewhere cold

Until you find it there and lead it back home

Evanescence – Bring Me to Life*

Правда или нет, что истинные – предназначенные друг другу альфа и омега, связаны не только подходящими запахами, а что их биоритмы связаны?! Течка у омеги – неизбежный гон у альфы. Боль омеги, страдает и альфа, даже если не понимает, от чего его снедает тоска. Так только ли в физиологии дело? Любители эзотерики будут что-то вещать тут же про души, единое целое, частички одного, нашедшие себя в противоположностях. Или это люди сами подстраиваются друг под друга, сознательно или нет?! Просто их внутренние звери, чувствуют рядом подходящего для размножения партнера, и инстинктивно желают быть рядом, а уж остальное уже лежит на совести и чувствах носителей.

Откуда вообще взялись эти сказки про истинных?

А есть ли разница, правда это или выдумка?

Погода своими яркими красками середины осени, словно издевалась над болью присутствующих, коих было довольно много. И беты, и омеги, и альфы. Кто с истинной, кто с напускной скорбью на лице, но у всех был траур, который выражался не сколько в черном цвете одежды, а в самой причине для собравшихся. Служитель церкви монотонно зачитывал полагаемые слова, и лишь один в толпе отличался выражением лица.

Ален готовился к этому последние недели, сразу, после встречи с Ним, так как разумом осознавал, что это неизбежно.

Но как объяснить сердцу, что оно обречено отныне на одиночество? Затянувшийся шок, неверие и принятие одновременно, хаотично сменялись на молодом лице. Рядом стоял Ричи и во всю орошал слезами пиджак Донавана. Альфа обнимал омегу так преданно и нежно, что ни у кого даже мысли не могло бы возникнуть, что они не пара, а лишь друзья. Хотя так думал только Ричи. Донаван всеми своими действиями показывал чистоту и искренность своих чувств к рыжему омеге, но тому было сейчас явно не до любви. Буквально на днях, он признался отцу, брату и «другу», о своем интересном положении и, образно о самой ситуации. Из троих альф, новости улыбнулся лишь самый старший. Другие два лишь матерились, рычали и хаотично сменяли полусуть в своих «ласковых» пожеланиях «отцу» малыша. Нет, они тоже были рады, но злость на, цитата: «ублюдочную тварь с новакаином вместо серого вещества», обуревала их еще очень долго. Пока, через пару дней отец Ричи и Честера не покинул этот мир. Тихо и мирно, во сне, с таинственной улыбкой Мона Лизы на устах.

Когда все закончилось и люди начали расходиться, Ален все еще стоял у свежей могилы, словно прирос к газону кладбища.