Лучше умереть

Я не ослаблял давления. Камера сдвинулась на полсантиметра. С трудом, но я развернул её на двадцать градусов. Затем я медленно спустился вниз. Достал телефон, поднес его к уху и услышал голос Фентон. Она была на середине анекдота. Что-то связанное с её тетей, банкой мармелада и агентом ФБР. Я побежал влево, пока не оказался на полпути через участок забора. Положил рюкзак и телефон на землю и начал подниматься на следующий столб. Это было так же трудно, как и в первый раз. Моя правая нога дважды поскользнулась, прежде чем я добрался до вершины забора. Я схватился за камеру и повернул её. Эта двигалась легче. Я повернул её на двадцать градусов по часовой стрелке и спустился вниз. Вернулся назад, взял телефон и ничего не услышал. Только тишина.

Я положил телефон в карман и попытался уловить любой звук, доносящийся из здания. Может быть, этот парень раскусил игру Фентон. Может быть, он просто устал и забрал телефон, чтобы вернуться в постель. Но самый важный вопрос заключался в том, когда? Как давно он вернулся в свою комнату? Если он успел до того, как я закончил с камерами, вскоре послышались бы шаги и люди встали на позиции с автоматами. Затем включились бы прожекторы, вырисовывая мой силуэт на фоне пустыни, как мишень на стрельбище. Я присел на корточки, ноги напряглись, готовый бежать.

Ничего не произошло.

Я достал свой телефон и проверил, нет ли сообщений. Там не было ничего от Уоллворка.

Если я всё правильно рассчитал, то сейчас я должен был находиться в мёртвой зоне между камерами, которые я переместил. Если никто не наблюдал за мониторами, когда они поворачивались, то они не поймут, что теперь у них немного другой вид пустыни. Я присел на корточки и достал из рюкзака второй предмет от Уоллворка. Болторез. Я проделал квадрат в проволоке, чуть шире моих плеч.

Но сразу в него я не полез. Я лёг и осмотрел поверхность земли между внутренней и внешней секциями забора. Я хотел посмотреть, плоская ли она. Или на ней были какие-нибудь предательские бугорки. Дендонкер продавал противопехотные мины. Если бы он оставил немного себе, это было бы идеальным местом для их использования.

Вердикт был неутешительным — земля даже близко не была плоской. Но эти неровности могли быть естественными. Случайная работа ветра или дождя. Или следы от работы строительной бригады. Я достал из рюкзака третий предмет. Нож. Его лезвие было пятнадцать сантиметров длиной на два сантиметра шириной. Я воткнул наконечник в песчаную поверхность и выдвинул его перед собой. Медленно и осторожно. Я держал его как можно горизонтальнее, чтобы ни одна часть лезвия не находилась под землей более чем на сантиметр. Он ни с чем не соприкасался, поэтому я вытащил его и повторил процесс на пятнадцать сантиметров левее. А потом ещё левее.

Я продолжал до тех пор, пока не обследовал участок шириной в полметра, в безопасности которого я мог быть уверен. Я пополз вперёд, поставил колени на линию, проделанную моими пробными отверстиями, и прощупал область на пятнадцать сантиметров дальше.

Это была утомительная процедура. Я продвигался вперёд примерно на 30 сантиметров в минуту. Примерно в пятнадцать тысяч раз медленнее, чем когда я был в вертолёте. Я ожидал сообщения от Уоллворка в любую секунду. И я был полностью открыт на огороженной ничейной территории. Я был бы во власти любого, кто вышел на патрулирование. Единственным плюсом было то, что я не наткнулся ни на какие мины. Я уже начал думать, что перестраховываюсь. Я преодолел три метра, осталось ещё пятнадцать. Затем кончик моего ножа задел что-то твёрдое и металлическое. Я застыл, не дыша. Потянул нож назад. Первая секунда была самой опасной. Когда контакт был прерван. Если эта штука была миной.

Что бы это ни было, оно не взорвалось.

Я заставил себя сделать вдох, затем начал снова, сместившись на полметра вправо. После этого я двигался ещё медленнее. Обнаружил ещё три потенциальные мины. Но добрался до внутреннего забора целым и невредимым. Я проделал в нём дыру, пролез внутрь и поспешил к длинной стене в задней части здания, где жил Дендонкер. Я подошёл к заколоченному окну в комнате Микаэлы. Я сомневался, что с ней кто-нибудь будет внутри, и вряд ли она подняла бы тревогу, если бы услышала меня. Я достал из рюкзака четвёртый предмет Уоллворка. Утяжелённый крюк.

У него было четыре когтя, покрытых резиной и он был прикреплён к восьми метрам верёвки. Я отступил назад, взялся за верёвку, крутанул её полдюжины раз, чтобы оценить, как она полетит, а затем запустил её вверх, к крыше. Она исчезла и приземлилась с глухим стуком. Я осторожно тянул за свой конец верёвки, крюк продолжал двигаться, приближаясь к краю стены. Потом он за что-то зацепился. Я потянул сильнее, крюк держал. Итак, я начал подниматься. Руки на верёвке, ноги прижаты к стене. Как спуск, но в обратном порядке. Я добрался до верха и вскарабкался на крышу. Потянул верёвку за собой. И направился к дальней стороне здания. Сторона, к которой примыкал стеклянный коридор.

Глава 48