Лучше умереть!

Сердце ее просто разрывалось от счастья, и бедная женщина, почти забывшая, что такое радость, разрыдалась.

— Ну что вы, мамаша Лизон, — сказала хозяйка, — как можно плакать! Смеяться нужно, а не плакать! Гораздо веселее всем будет! Ну-ка, выпейте немножко черно-смородинной водочки, да за работу.

Жанна Фортье взяла протянутый ей стакан и чокнулась со всеми присутствующими.

— Ну, друзья, — сказала она, — встретимся ровно в полдень… И я очень постараюсь вести себя получше…

Потом, под дружное «ура» всех присутствующих, она вышла.

— А теперь, дети мои, — заявила хозяйка официантам и служанке, — рассиживаться нам больше некогда!

Все принялись за работу, и вскоре в обеденном зале был накрыт большой стол.

Радостный и свежевыбритый, Овид, напевая арию из оперетки, шел к « Привалу булочников». На улице Бо-Зар ему пришлось остановиться, чтобы пропустить спешившего куда-то извозчика. Карета быстро проехала. Овид не успел заметить, что в окне ее мелькнуло знакомое лицо; и не просто мелькнуло, а сильно изменилось при виде его. Дижонец, даже не обернувшись, двинулся дальше, и карета вдруг остановилась. Аманда, заметив Соливо, тотчас же приказала кучеру:

— Поворачивайте и езжайте шагом.

Высунувшись в окошко кареты, примерщица госпожи Огюстин внимательно посмотрела вслед прохожему.

— Я не ошиблась, — прошептала она, — это действительно он. Несмотря на то, что он сбрил усы и бакенбарды и оделся совсем по-другому, я сразу же узнала его…

Аманда не теряла из виду «барона де Рэйсса» — тот, ни о чем не подозревая, шел своей дорогой. Девушка увидела, как он вошел в ванную лавку, при которой был ресторанчик. Она вышла из кареты.

— Я. ухожу, — сказала она извозчику, вложив ему в ладонь монету в сто су и визитную карточку госпожи Огюстин, — ткани, что лежат в карете, отвезете по этому адресу. Если там спросят, почему меня нет, скажите, что мне пришлось отлучиться по срочному делу и я вернусь сразу же, как только освобожусь.

— Хорошо, дамочка,

Опустив на лицо густую вуалетку, Аманда направилась к « Привалу булочников».

Подходя к лавке, она взглянула внутрь через окна и увидела дверь, распахнутую в большой зал, в центре которого был накрыт огромный стол. Вокруг него сновали официанты; в глубине, возле плиты, стоял человек, в котором примерщица узнала барона де Рэйсса. Аманда решительно вошла в лавку и спросила хозяина:

— У вас есть отдельный кабинет?

— Да, вот дверь, там очень чисто.

— Я займу его, — сказала Аманда, — и будьте добры, принесите кусок мяса — холодного или горячего, все равно, — полбутылки белого вина и сельтерской.

— Сию минуту, сударыня, заходите…

Аманда проскользнула в кабинет.

«Отсюда я прекрасно смогу наблюдать за ним, — решила она, приподняв уголок шторки, — увижу, когда он соберется уходить, и отправлюсь за ним; хоть до самой ночи буду следить, но узнаю, где он живет…»

В этот момент через открытую форточку девушка очень четко услышала голоса, доносившиеся из обеденного зала. Удивившись, что слышно так хорошо, она прислушалась.

— Ну, бургундец наш дорогой, что вам подать на обед? — спросила хозяйка.

— Как обычно, мамаша… Тарелку супа, но не слишком густого; нужно, чтобы и для торжественного обеда место осталось!

— Вы обещали всех развеселить, — накрывая на стол, напомнила Марианна, служанка.

— И уверяю вас, что сдержу слово, вот увидите! А теперь скорей несите мой обед: я просто умираю с голоду… Где мне можно сесть?

— В глубине зала. Там оставили несколько столиков для случайных посетителей. Идите садитесь, я сейчас все принесу.

Овид прошел к одному из столиков, стоявших возле застекленной перегородки. Если у Аманды и оставались какие-то сомнения, что человек, за которым она следила, и в самом деле «барон де Рэйсс», то его голос их окончательно развеял. Марианна принесла тарелку супа и принялась накрывать на стол.

— Вот вам для начала, — сказала она. — Сейчас принесу хлеб, сыр и вино.

— Да, голубушка, и поскорей; мне нужно вам кое-что показать.

Аманда, устроившись возле форточки, четко слышала каждое слово. Вернулась Марианна и поставила на стол все, что обещала.

— Ну вот, — сказала она, — и что же вы собираетесь мне показать?

— Ах, какие мы любопытные! Не терпится все узнать поскорей! Ну что ж, сейчас увидите…

Овид достал две небольшие коробочки, обтянутые сафьяном, — красную и черную. Сначала он открыл красную. На голубой бархатной подкладке сверкала пара сережек.

— Ну, что вы на это скажете? — спросил он.

— Ой! Какие красивые! Вы хотите подарить их мамаше Лизон?

— Совершенно верно.

— Ах, она, бедняжка, будет очень довольна! А что в другой коробочке?

— Пара сережек для вас, Марианна.

Служанка покраснела до корней волос. Овид открыл второй футляр, и Марианна вскрикнула от восторга.

— Но они просто чудесные! Вы, конечно же, шутите, утверждая, будто решили подарить их мне.

— Вовсе не шучу; я просто счастлив сделать вам что-то приятное.

— О! Спасибо, господин Пьер! Спасибо! Вы так любезны! Наряжаясь для банкета, непременно надену их…

Служанка закрыла коробочку, положила ее в карман и сказала: