Лучше умереть!

— Я изобрел ее, но еще раз повторяю: мне необходимо обсудить с вами способы внедрения этой системы. Я, как и вы, считаю, что, если все сложится удачно, у моего сына будет огромное состояние. Ведь именно с мыслью о нем, о его будущем я так отчаянно работаю, но не хочу быть эгоистом. Сейчас я ознакомлю вас со своими проектами. Мы тщательно просмотрим их вместе, и, если вы не найдете ничего, что стоит переделать или изменить, сразу же приметесь за работу над моделью, приняв все необходимые меры для сохранения тайны. Ведь простейшая неосторожность приведет к тому, что у нас украдут изобретение, способное принести столько денег.

— О! Господин Лабру! — воскликнул Жак. — Вы прекрасно знаете, что на меня можно положиться.

— Знаю, и именно поэтому с сегодняшнего дня намерен сделать вас своим компаньоном. Вы получите пятнадцать процентов от прибыли, которую принесет нам совместно созданная машина.

В глазах старшего мастера вновь вспыхнул алчный огонек.

— Пятнадцать процентов! — повторил он.

— Да, а когда цифра чистой прибыли достигнет трех тысяч франков, я увеличу вашу долю до двадцати процентов. Впрочем, дабы обеспечить сохранность ваших прав, мы подпишем небольшой договор. А сейчас давайте посмотрим проект.

Господин Лабру открыл сейф, стоявший с другой стороны окна, достал оттуда шкатулку, поставил ее на рабочий стол и, открыв висевшим на цепочке от часов микроскопическим ключиком, вынул бумаги и развернул их на зеленом сукне стола.

— Вот это устройство, — сказал он, коснувшись пальцем сложных линий чертежа.

Жак пожирал чертеж горящими глазами. Инженер продолжал:

— Теперь я вам все объясню.

Жак все быстро понял: лицо его осветилось воодушевлением, в глазах засиял энтузиазм.

— Восхитительно, господин Лабру! — воскликнул он, когда инженер наконец закончил. — Вы осуществили невозможное.

— Полагаете, что успех реален?

— Думаю, он обеспечен…

— Ну хорошо! Моя часть работы готова. Теперь дело за вами. Принимайтесь за работу.

— Я примусь за нее на свежую голову, изучив детали, чтобы отдать макеты кузнецам и литейщикам.

— Делайте, как вам удобнее. Вы каждый день будете заходить ко мне, и я буду выдавать вам чертежи часа на два-три. Позволить вынести их отсюда я не решусь: лишняя предосторожность никогда не помешает.

— Прекрасно понимаю и считаю, что вы совершенно правы. Я буду здесь, на ваших глазах, делать чертежи и макеты, и, если сочту, что можно внести какие-то небольшие изменения, тут же смогу с вами посоветоваться.

— Решено, Жак, будем работать вместе. Вы довольны тем будущим, которое вам теперь светит?

— Я благодарен вам от всей души, господин Лабру. Уверен, что ни один хозяин на такое не способен, и вечно теперь буду вам признателен.

— Нисколько не сомневаюсь. Теперь, когда вы, так сказать, стали моим компаньоном, вам следует действовать еще активнее, удвоить свое рвение и построже держать себя в цехах. Требуйте от подчиненных самого четкого соблюдения правил и при малейших нарушениях строжайше их наказывайте!

— Мне все-таки следует составить расчет для Винсента и передать его в кассу?

— Да, я настаиваю, чтобы он был наказан в назидание другим. По пути загляните в контору: если рассыльный там, пусть вызовет ко мне госпожу Фортье.

— Хорошо, господин Лабру.

Жак вышел. Рассыльный еще не вернулся, и старший мастер сам пошел к Жанне.

— Госпожа Фортье, — сказал он, — вас вызывает хозяин.

Женщина задрожала.

— Он говорил с вами обо мне, да? — запинаясь, в тревоге спросила она.

— Да. И намерен отчитать вас всерьез. Вы же знаете: сердце у него доброе, но подчас он бывает резок. Дайте ему выговориться, а сами помалкивайте. Любой ответ только настроит его против вас еще больше. И, что бы там ни было, Жанна, не забывайте о нашем недавнем разговоре. Помните, что имеете в моем лице беспредельно преданного друга.

— Будь что будет! Ничего дурного я не сделала, совесть моя чиста. Пойду! Но кого же оставить в привратницкой?

— Заприте дверь, и дело с концом. Вы же ненадолго. А я пойду в мастерские.

Жанна заперла дверь, оставив в привратницкой маленького Жоржа, и отправилась в кабинет хозяина.

Жак выглядел озабоченным. Пройдя через цеха, он вошел в тесную комнатку, отведенную специально для него. Там он рухнул на стул и обхватил голову руками, словно она стала вдруг непомерно тяжелой.

— Ведь точно, — прошептал он себе под нос, — хозяин не ошибается! Это целое состояние! Он нашел именно то, что искал я! Если бы изобретение было моим, я бы получил не какую-то там тысячу франков, две или три, а миллионы! Да, миллионы. Но ведь для того, чтобы арендовать мастерские, оборудовать их, наладить производство, нужны деньги. А у меня нет ничего!

Помолчав, Жак продолжал, сжимая кулаки:

— О! Какой соблазн! Пятнадцать процентов… двадцать процентов… да что они значат, когда я мог бы иметь все! Тогда я стал бы богат, и Жанна уже не отказывалась бы меня слушать! Хозяин сердит на нее. Пусть бы он повел себя с ней грубо, пусть бы уволил! Она оказалась бы на улице, с детьми и без средств к существованию. И ей бы пришлось пойти ко мне!