Лучше умереть в бою

Майор был плохим бойцом, но, наверное, хорошим актером, потому что произнес он последнюю фразу вполне убедительно. Он просто не знал, с кем имеет дело. Человек с недостаточной психологической подготовкой при этих словах, сказанных вполне убедительно, обязан был бы обернуться. Но я и психологически был подготовлен и имел боевую подготовку, соответствующую своему недавнему положению офицера спецназа ГРУ. Следовательно, контролировал все звуки и ощущения, что могли бы прийти из-за спины. И был уверен, что там никого нет. Но обернуться все же очень хотелось. Поэтому я просто выстрелил, как и прицеливался, в лоб майору, снова переведя его из положения «сидя» в положение «лежа», а потом все-таки обернулся с одновременным быстрым шагом в сторону. За спиной никого не было, и шаг в сторону был лишним…

* * *

Нет, шаг в сторону лишним не оказался, потому что он позволил мне увидеть установленную между двух камней мину «МОН-50». Именно натяжитель этой мины я перешагивал недавно. Но натяжитель был метров на десять дальше по тропе. А мина, поскольку «МОН-50» имеет направленное действие, должна была поразить осколками большой участок тропы. Значит, устанавливали ее не только для меня, но и для тех, кто может двинуться сюда большой группой. Для одного человека можно было выставить ее даже рядом с натяжителем.

Соблазн переставить натяжитель был велик. Так переставить, чтобы взрыв накрыл идущих с базы бойцов отряда подполковника Лагуна. Но я знал, что сапер из меня далеко не самый лучший, а заниматься таким опасным делом в темноте было бы рискованно даже для опытного спеца. Поэтому я ограничился вздохом сожаления. Пусть мина стоит так, как ее выставили. А я не стал терять времени, вернулся, обыскал сначала напарника майора, забрал его телефон, деньги и документы, снял с автомата затвор и спрятал под камень, а сам автомат забросил подальше. Потом точно так же, и с теми же целями, проверил карманы Полтора Коляна. Брать деньги у убитых в моем положении не является мародерством, поскольку они могут мне понадобиться при обстоятельствах, которые я предвидеть не в силах. Хотя бы купить новую sim-карту для одной из двух трубок, которые вдруг у меня оказались. Выбрасывать второй аппарат я не стал, поскольку не имел зарядных устройств к ним, и, если один разрядится, второй может еще поработать.

Тела с тропы я оттащил в скалы, где сразу найти их будет трудно. Полтора Коляна был тяжелым, но я и с ним справился. Потом снял с пояса майора небольшой фонарик и тщательно осмотрел тропу, убирая следы. Большие пятна крови прикрыл камнями и присыпал сухой землей. Кажется, следов не осталось. Опытный следопыт все равно их найдет, но таких в отряде Лагуна, кажется, не было.

Я легко вспомнил номер телефона начальника штаба своего батальона, являвшегося по совместительству и командиром сводного отряда спецназа ГРУ, к которому был прикомандирован мой взвод в Дагестане. Время уже приближалось к восьми, хотя светать еще не начало, но в сводном отряде, как я понимал, давно был объявлен «подъем». В спецназе ГРУ восемь утра – разгар рабочего дня. Или дня боевого, в зависимости от ситуации, в которой находился отряд. Значит, мой звонок никого разбудить не должен.

Но позвонить я не успел, потому что подозрительный звук с тропы заставил меня метнуться за камень. И вовремя. На тропу выходила большая группа. Это была явно не армейская колонна – армейцы таким порядком не ходят, у них вообще не приветствуется движение толпой. Так ходят только необученные бандиты. Смотреть мне приходилось снизу вверх под углом градусов в сорок, и на фоне неба я сумел увидеть, что их чуть больше десятка, точно я не считал. Двигались они явно в сторону базы. Значит, подполковник Лагун не напрасно выставил свою мину. Группа приближалась к натяжителю.

Мое положение на вынужденном наблюдательном пункте тоже было не самым лучшим. Хотя «МОН-50» и разбрасывает осколки в строго определенном секторе, равном пятидесяти четырем градусам по горизонту с высотой поражения от пятнадцати сантиметров до четырех метров и дальностью поражения в пятьдесят метров, но и тыльная сторона мины тоже опасна на расстоянии, как говорится в инструкции, до тридцати пяти метров. И хотя практика показывает, что осколки корпуса в тыльную сторону не летят дальше пятнадцати метров, а я находился от мины метрах в двадцати, все же лучше было поберечься, потому что даже незаряженное ружье раз в жизни стреляет. Но перебираться за другой камень было уже опасно: бандиты могли заметить меня и остановиться. Поэтому я выбрал самый критический вариант: дождался, когда идущий впереди споткнется о натяжитель, и перепрыгнул за другой камень уже в самый момент взрыва мины. Это меня, может быть, и спасло, потому что нечто тяжелое над моей головой, едва не коснувшись ее, все же пролетело. Когда я поднял голову, на тропе уже никого не было. Более пятисот осколков-шариков легко смели с тропы десяток бандитов. Но, чтобы не получить пулю в спину, необходимо было проверить, остался ли кто в живых. И я двинулся вверх по тропе.