Лучшее, что может случиться с круассаном

– Да? Так вот, я сказал бы, что теперь это ты несешь чушь.

– Сам виноват, ты вечно передергиваешь мои слова. Если бы ты обращал поменьше внимания на разную ерунду…

– Это кто это обращает внимание на разную ерунду? Ты ведь не вышла за меня. Нет, ты вышла за Хосе Марию, и тут уж ничего не попишешь. И если у тебя с ним проблемы, то это не потому, что он не похож на меня; тебе как раз нужен человек такого типа: серьезный, трудолюбивый, всегда в рамках. Дело в том, что Хосе Мария настолько в рамках и такой трудолюбивый, что не может попусту терять время с тобой, и этому не поможешь, связавшись с первым попавшимся пустозвоном. И потом, я тоже не могу терять время попусту – ни с тобой, ни с кем еще.

– Ты не просто «первый попавшийся пустозвон». И потом: как это у тебя кет времени, чтобы терять его попусту? Сколько этого самого времени мы провели вместе?

– Но только сверхурочные часы.

– Это еще что значит?

– А то, что провести вместе несколько часов – это ладно, но я видеть тебя не смогу завтра утром, когда проснусь с диким похмельем и у меня будет одно-единственное желание: тихо выкурить косячок. Начнем с того, что ты даже не позволила бы мне со спокойной душой поблевать сегодня ночью в спальне. И ты все соки из меня выжмешь ради того только, чтобы я клал грязное белье в корзину, задолбаешь меня потому, что я, видите ли, гублю в себе талантливую личность и не поддерживаю контактов с родственниками, заставить меня отпустить усики под Эррола Флинна, каждый год поздравлять тебя с днем рождения и заботиться о твоих оргазмах. Такова супружеская жизнь. Тебе, может, это и нравится, а мне – нет. Я сторонник того, чтобы каждый сам носился со своими оргазмами и днями рождения и не донимал ими ближних.

– Вот почему ты никого по-настоящему не любишь.

– Возможно. Мне стоило такого труда полюбить себя самого, что у меня совершенно нет никакой охоты дергаться ради кого-нибудь еще.

– В этом вся твоя проблема.

– Слушай, Дюймовочка, если тебе хочется поиграть в психоаналитика, то предупреждаю, что я тоже знаю правила. И потом, если уж ты решила выступать в роли истца, то сначала подрочи мне хорошенько или дай погладить твои грудки. Если уж я вынужден терпеть неудобства сожительства с женщиной, то хотелось бы воспользоваться кое-какими преимуществами.

– Свинья.

Самая страшная моя ошибка была в том, что я заговорил с ней всерьез. Ведь мне же надо было в первую очередь думать о безопасности своего Неподражаемого Брата, здоровье своего папеньки и о душевном равновесии своей маменьки, следя за домом, достойным рассказа Эдгара По, сидя в нелепой машине, словно взятой из фильма-экшн. А Дюймовочка между тем накачивалась виски, стараясь убедить меня, что я патологический эгоист только потому, что гипотетическая мысль жениться на ней не казалась мне такой уж блестящей.

Я снова был сама непроницаемость. Наклонившись к ней, я погладил ее по плечу.

– Ладно, Дюймовочка, будет тебе, давай, подрочи мне немного.

– Оставь меня в покое, я на тебя сердита.

Я провел рукой по ее ляжкам.

– Хорошо, я сам подрочу, только дай мне потрогать у тебя между ног, чтобы настроиться. Ты в трусиках?

– Пабло, успокойся! Я сейчас закричу…

Она пихнула меня и постаралась напустить на себя серьезный вид, но по всему было заметно, что она вот-вот сдастся. Я принялся шептать ей на ухо с аргентинским акцентом:

– Эй, малышка, похоже, у тебя там уже хлюпает… Чуешь, где теперь бьется твое сердечко?

– Пабло-о!

– Ну иди ко мне, голубка, я твой доктор, хочу проверить у тебя давление, дай-ка мне сунуть туда пальчик, и я скажу, какое у тебя верхнее и какое нижнее.

Тут она не выдержала. Наклонилась, сжала ноги, чтобы не дать разыграться моим шаловливым ручонкам, и стала сдавленно покрикивать, как бы похохатывая. Торжествуя, я взял у нее стакан и хорошенько плеснул в него виски. Освежив заодно и свою водку, я снова уселся в позу пилота гоночной машины. Атака получилась затяжная: достаточно было сохранять выражение лица профессионального соблазнителя, короля танго, вздернув бровь и осклабившись, чтобы Дюймовочка снова стала сдавленно всхлипывать.

– Ах ты моя рыбонька!