Лучшее юмористическое фэнтези. Антология

— Власть, парень. Все дело в стремлении к власти, — отвечал Хэйвей. — Вейрд достиг предела своей карьеры. Единственной ступенькой вверх могло бы стать его назначение комиссаром полиции, но Алгофилос не собирался уходить, кроме того, он моложе, чем Вейрд. И все же в случае его отставки суперинтендант был бы первым кандидатом для замены. А теперь давай поторапливаться. Мне надо закончить всю бумажную работу к пяти часам. Одна молодая леди будет ждать, чтобы я забрал ее из клуба после работы…

Без десяти минут пять Хэйвей сбежал по лестнице в приемную полицейского участка. Он уже намеревался выскочить из двери на улицу, как кто-то схватил его за рукав. Обернувшись, он увидел перед собой усмехающуюся мадам Мин.

— Ну, видел? Я была права! — воскликнула она.

— Да, Мин. Мои поздравления.

— Научный метод, как ты и говорил.

— Прекрасная работа.

— В участке ходят слухи, что ты станешь следующим суперинтендантом, — поведала ему Мин. — Вот здорово! Ты всегда хотел, чтобы показания патологопрорицателей могли иметь силу в суде. Мы можем организовать новое подразделение! Я обучу несколько своих коллег, мы закупим для них цыплят, и как только случится новое убийство…

— Постой, постой! — прервал ее Хэйвей, освобождая рукав из пальцев прорицательницы. — Ты что, шутишь? Неужели ты всерьез считаешь, что я образую целое отделение из старых, выживших из ума теток и писклявых цыплят? Господи, да комиссар в ту же секунду выгонит меня вон!

Он решительно шагнул к двери, но затем обернулся для заключительного выстрела.

— И как мы, по-твоему, это назовем, а? — спросил он. — Отдел дрессированных цыплят?

Мин пожала плечами.

— А как насчет отряда куриц-ищеек? — предложила она.

Но Хэйвей уже убежал, и ответить ей было некому.

Энтони Армстронг ЧУДЕСНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ МИСТЕРА КОРПУСТИ [131] Перевод О. Полухина

Мой рассказ — чистая правда, но, к сожалению, я ничем не могу это подтвердить. Я упустил свой шанс, и теперь уже слишком поздно. К тому же история эта такова, что ей вряд ли поверят даже такие доверчивые простаки, которые под честное слово готовы отдать первому встречному свой кошелек и которых лично мне не посчастливилось встретить на жизненном пути.

Потому что, во-первых, от мистера Корпусти можно ожидать чего угодно, только не этого. Возьмите наугад с десяток человек и попросите ответить на вопрос — кто лучше всего подходит, скажем, для проверки крепости льда на Круглом пруду? — и выбор будет единодушен — ведите Корпусти! А половина еще посоветует отрядить за ним грузовик помощнее. Или спросите, кому доверить испытание нового моста Ватерлоо, — результат будет тем же, при условии, что судьба моста всем им абсолютно безразлична. Зато если бы вы спросили этих людей, кто, на их взгляд, способен летать по воздуху, и сами предложили бы кандидатуру Корпусти, то вскоре заметили бы, как они собираются кучками, опасливо косятся в вашу сторону и вертят пальцем у виска.

Потому что своим телосложением Корпусти походил на одну из гималайских гор, причем на заплывшую жиром гору. Кроме того, он не всегда твердо держался на ногах, а его бордовое лицо выдавало пристрастие к портвейну. Еще он страдал одышкой, пыхтел так, будто только что наелся до отвала (обычно так оно и было). С первого взгляда Корпусти производил такое впечатление: самонадеянность в голосе и талия в три обхвата. Со второго — становилось ясно, что талия еще необъятнее, чем показалось сначала. Короче говоря, про такого точно не скажешь «легкий на подъем». Однако разгадка крылась в его самоуверенном, безапелляционном тоне.

Видите ли, мистер Корпусти обладал волевой натурой. Он был женат на тщедушнейшей и скромнейшей особе; он единолично заправлял большой компанией; он был богатеньким дядюшкой, перед которым пресмыкалось с полдюжины забитых племянников; он прослушал несколько учебных курсов: «Воспитание силы воли», «Характер» и «Сначала докажи себе». Корпусти настолько уверовал в силу воли, что искренне считал, будто вещи таковы потому, что он так сказал, и это единственное объяснение, которое я могу предложить, почему эта история случилась именно с ним.

Мой двоюродный брат Кларенс присутствовал при первом опыте — в воскресенье после обеда в саду дома Корпусти в Хэмпстеде. Как рассказывал Кларенс, речь зашла о больных ногах Корпусти (бедняжкам можно только посочувствовать — заболеешь от такой нагрузки!), и Кларенс в шутку заметил:

— Странно, что вы не вылечите их силой воли.

Корпусти, мучительно пытавшийся справиться с послеобеденной воскресной сонливостью и двумя порциями ростбифа с йоркширским пудингом, слегка встрепенулся и сказал, что не согласен, и только потом попросил Кларенса повторить. Кларенс повторил, и Корпусти неожиданно признал, что уже пытался, но это слишком большое усилие даже для его воли.

Миссис Корпусти подняла глаза от своего вязания и подтвердила:

— Да, дорогой.

Кларенс, почуяв, что напал на перспективную тему, невозмутимо продолжал: