Лучшее лето в её жизни

Книга начинается с того, что героиня умирает во сне и от этого просыпается. Какое-то время героиня лежит с открытыми глазами и беззвучно плачет. Она никак не может понять, что же ей делать в этой ситуации и как себя вести. К тому же ей очень обидно, что вот она умерла, а все вокруг спят и даже не пошевелятся.

Наконец героиня решает разбудить мужа. В глубине души она не верит в то, что муж сумеет что-то сделать: до сих пор главой семьи была она, а муж, конечно, лапочка, но совсем бесхарактерный. С другой стороны, надо же ему привыкать обходиться без нее.

Героиня поворачивается к мужу. Муж спит на боку, подложив руки под щеку. Когда героиня гладит его по голове, он смешно, по-беличьи, дергает носом.

Героиня чувствует, что если бы она уже не была мертва, то умерла бы сейчас еще раз – от острой нежности к мужу, такому теплому, с детскими розовыми губами. Она еще раз гладит мужа по голове, тихонько встает, накидывает халат и идет на кухню жарить оладьи.

Когда муж выходит, зевая, на кухню, на столе стоит огромная миска с оладьями, розеточки с персиковым, клубничным и инжировым вареньем, кувшин свежевыжатого грейпфрутового сока, а у плиты мертвая жена в халате ставит на огонь чайник.

Муж чувствует, как в нем зарождается паника. Ему еще ни разу не приходилось жить с мертвыми женщинами, и он понятия не имеет, что ему делать. Должен ли он ее поцеловать? Или достаточно пожелать доброго утра?

– Ешь оладьи, пока не остыли, – говорит жена и кладет перед ним вилку и салфетку.

Муж с готовностью набивает рот оладьями, хотя ему совсем не хочется есть. А вдруг она не знает, что умерла? – думает он. Кто ей должен об этом сказать? И как это сделать?

Пока муж ест, не поднимая взгляда от миски с оладьями, героиня смотрит на него со смесью нежности и раздражения. Почему он ничего не говорит, сердито думает она. Он что, не видит, что я умерла? Или ждет, чтобы сама ему об этом сказала?

В тот момент когда героиня уже открывает рот, чтобы сказать мужу о своей смерти, в кухню заходят дети – девочка тринадцати лет и мальчик восьми. У девочки переходный возраст, она в отчаянии из-за крохотного прыщика на лбу и из-за юнца из гуманитарного лицея, который обещал позвонить и не позвонил. Она проходит ни на кого не глядя к своему месту, плюхается на стул и говорит, что завтракать не будет, потому что в этих ужасных оладьях тысяча калорий на квадратный сантиметр.

– Ну и дура, – заявляет мальчик. – Мама, ты почему такая синяя? Ты мертвец?

На него все шикают, а сестра дотягивается и дает подзатыльник.

– Да ладно, – ноет мальчик, – что, уже и спросить нельзя? Мам, чего она дерется?

Героиня понимает, что не может сказать мужу и детям, что она умерла. У нее просто-напросто не хватит сил.

Поэтому она по-прежнему продолжает вставать каждое утро, делает завтрак, провожает всех на работу и в школу, убирает дом, готовит обед и ужин и даже, когда на улице нет никого из соседей, немного ухаживает за садиком. С работы ей пришлось уйти, но на доходе семьи это не сказалось: втайне от героини муж получил страховку, которая была на его имя, поэтому им хватает с лихвой. К тому же сама героиня не ест, не пьет и не нуждается в новой одежде, что тоже большая экономия. Дети, конечно, немножко ее стесняются и никогда не приводят домой друзей, но героиня надеется, что со временем это пройдет.

Возможно, чуть позже муж не выдержит, убьет детей, подожжет дом и покончит с собой. Но пока они – образцовая семья. Настолько, что героиня даже иногда забывает, что она уже умерла.

Соня-Дора-Соня

Героини знакомятся, когда одна из них уже умерла, а другая выжила, хотя у обеих были совершенно другие планы. Они лежат на соседних кроватях, вернее, та, что выжила, допустим, ее зовут Дора, полусидит и держит ту, что умерла, за руку, и плачет почти без слез, но так хрипло и страшно, как будто у нее внутри что-то рвется и ломается и выходит наружу таким вот скрежетом. Дора ничего не знает про ту, что умерла, но про себя зовет ее Соней, просто потому, что у нее лицо и волосы как у Сони, и фигура, и рост, насколько Дора видит со своей кровати. Их обеих доставили в одну и ту же больницу, только Дору чуть позже, когда ее привезли и переложили с носилок на кровать, Соня уже там была, по крайней мере, Доре так кажется.

Дора смутно помнит, что до того, как ее привезли, у нее вроде бы был выпускной бал, а может, не бал, а просто она собиралась пойти в клуб, а может, в клуб она собиралась в другой день, а накануне пригласила в гости кого-то любимого, и накрыла на стол, и ждала его весь вечер, уже накрашенная и в вечернем платье, или в джинсах и новой маечке, довольно вызывающей, но очень красивой, или в полупрозрачном пеньюаре огненного цвета, но тот, кто должен был прийти, не пришел и не позвонил, а потом вообще отключил телефон и, наверное, смеялся над глупой Дорой в ее глупом пеньюаре, и от этого Доре было так ужасно, что она решила умереть.