Лучшее (сборник)

Только звездность в детсадовском возрасте достается абсолютно на халяву. Если в детском саду ожидается праздник, все на нем должны выступать, всем дают прочитать хотя бы строчку. Если уж ты совсем дебил, и воспитатели не могут выучить с тобой текст из трех слов, тогда предлагают станцевать. Если же ты и танцевать не тянешь, то тут начинают возмущаться родители. Потому что ребенок не должен сидеть в стороне. Он должен быть на сцене! Желательно в числе первых. И чтобы Дедушка Мороз его похвалил, и чтобы Снегурушка с ним потанцевала, и тогда можно будет надеяться, что из ребенка вырастет большой артист, который прославит свою мамочку. Но Дедушка Мороз – продажная душа, я сам был Дедом Морозом не раз. Он хвалит всех. Он всем радуется. И готов превозносить до небес каждого, кто ему нальет. А потом он готов сопереживать и сочувствовать каждому, как в том анекдоте. «Девочка расскажи стишок, который ты выучила к празднику!» – «Я зааабылааа…» – «Ну, еб твою мать!!!»

* * *

Мысль, что ты может быть вовсе и не звезда, впервые закрадывается в твое гордое самомнение только в школьном возрасте. У кого-то с танцами проблема. Кому-то друзья говорят, что выступать на сцене вместе с девочками – «западло». У кого-то с голосом беда. Так был у нас мальчик в классе, которого звали Шадрик. Белый конопатый блондин. Всем нам было по десять лет, а он…говорил басом. Что заставляло и учителей, и учеников угорать от смеха. Вот мальчик и старался молчать. Особенно на уроках пения. А может, если бы мы не хохотали, из него вышел бы Шаляпин. Но в школе не молчат! Школа – место странное. С одной стороны, более объективное, чем детсад, где все были звездами на халяву, с другой – все равно субъективное. Я в те годы, между прочим, пел в детском хоре Ленинградского радио и телевидения. Так вот одному мальчику-солисту хора в школе ставили по пению двойки. Точные причины, двигаемые учителями, до сих пор неизвестны. Есть такая политика у преподавателей, чтобы ребенок не зазнавался. Чтобы не задирал нос, считая себя выше других. Они полагают, что так готовят ребетенка ко взрослой жизни, где полно падений и разочарований. А ребенок не боится упасть. Ему хочется стать первым. Хоть в какой-нибудь области! И я помню лез вперед к успеху. Если меня, как и всю малышню, выдвигали куда-нибудь выступить, изо всех сил старался придумать чего-нибудь эдакое, что помогло бы отличиться и стать лидером. В третьем классе на конкурсе самодеятельности мне доверили спеть песню. Я выбрал: «Шпаги звон, как звон бокала…», заучил ее прямо с пластинки, исполнил перед зеркалом и решил, что просто спеть недостаточно. Гораздо эффектнее выйти со шпагой. Но взять ее негде, потому пришлось просто оторвать ветку и пойти с ней: «Вжик! Вжик! Вжик! Уноси готовенького!» Придумка произвела эффект разорвавшейся бомбы.

Позже я понял, что хорошо петь умеют многие, а вот говорить… Намного круче, если со сцены не петь, а говорить! Артисты-разговорники гораздо популярнее, чем певцы. Они смешат людей, и стоит им появиться на экране, как граждане целой страны, бросив свои дела, бегут к телевизорам.

Правда, тут есть одна проблема: никто не знает – ЧТО говорить? Где брать смешные тексты? И тут я впервые использовал серьезный козырь, подаренный мне судьбой: должен сознаться, без родителей у меня бы ничего не получилось. Мой папочка работал директором клуба и следил за эстрадниками, то есть когда их показывали по телику, он тут же включал магнитофон (подсоединенный к телевизору и всегда готовый к записи). Потом расшифровывал монологи, бережно хранил и никому, кроме меня, не давал. Вот с ними-то я впервые и прославился. Мне было почти двенадцать, когда только появился Хазанов с монологом про приемник, который сам переключался с волны на волну. Номер сразу стал событием. Кто-то его видел, кто-то нет, но все о нем слышали. Текстик я удачно подчистил, «Спартакиаду-79» переделал в «0лимпиаду-80» и стал с этим «приемником» самым центровым парнем в школе! На меня показывали пальцем, просили дать переписать. Но я гордо отвечал: «Нет. Это „материал“. А „материал“ стоит денег!» Потом выучил монологи Измайлова и практически получил «всемирную» – школьную славу. Ну, а кто еще был ее достоин, кроме меня? Остальные читали басни и стихи, но кому интересно их слушать? То ли дело необычный монолог, который невозможно нигде ни услышать, ни купить, ни достать. Концерты по телику ведь почти не повторялись. А мой папочка еще и имел возможность не пропускать ни одного живого концерта разговорников. Ему как директору клуба давали VIP-ложу в Театр эстрады. Он же приходил всегда с магнитофоном, спрятанным в портфельчике, в ложе доставал микрофон и преспокойно воровал «чужой хлеб». Но иначе в те годы было нельзя. Хочешь жить – умей тибрИть.