Лучшее (сборник)

– Киркоров убежал? – удивляется тот. – Надо же!…А, ну и ладно.

– Как ладно? – ошалело спрашивает тот.

– А кому охота слушать Киркорова? – неожиданно заявляет он.

– Ну, вы же его позвали!

– Да. И главное, что он появился, и ВСЕ ВИДЕЛИ, что он. А то, что не спел, так и не надо. Гонорар завтра завезет, да и все.

…В тот вечер я окончательно понял смысл фразы: «Если бы понты могли светиться, в Москве тоже были бы белые ночи». Это в Питере люди приглашают только тех артистов, которых хотят видеть и действительно любят. А в Москве тех, которые стоят дороже. Отдают им немаленькие деньги только потому, что потом друзья – а главное, недруги – скажут: «У них на корпоративке пел Киркоров», что расшифровывается, как: «Гуляли богато!»

* * *

А Иванов повел себя адекватно ситуации, к тому же он старый рок-н-ролльщик. Его творческие пути никак не пересекаются с попсой и не зависят от нее, но если бы и пересекались, он вряд ли вел себя иначе. Рок-н-ролльщики – свободные люди, возможно, поэтому их редко приглашают на заказники. Особенно, если они происходят в других городах: неизвестно, как пройдет мероприятие, а деньги за него отданы. Да еще и за билеты.

А поутру они проснулись…

Три бабы смылись из дома под предлогом сходить в магазин, а сами пошли бухать на кладбище. Разговорились по-женски, мол, мужья совсем перестали обращать на них внимание и решили, дабы заставить мужей ревновать, принести домой по букетику. Поутру встречаются их мужья.

– Моя вчера пришла в дымину пьяная и с букетом искусственных цветов.

– Ну и что, а моя с целым ведром увядших роз домой вернулась.

– Это все фигня, вот у моей вообще на шее был венок с надписью «От братвы».

…Такой день мог стать началом конца в моей карьере, шагом в пропасть, в небытие. Скалой, о которую разбилось бы все, что так долго взращивалось, холилось, лелеялось и приносило плоды. Наша гастрольная поездка в один из южных дивных городков могла – не по моей вине – закончиться так плачевно, что разгребать последствия пришлось бы не один месяц.

А ведь изначально все шло более чем чудесно! Я показал чудеса продюсерского искусства, сумев продать за максимальную цену себя и всю свою труппу. Сумел, кстати, впарить и одного из своих друзей-музыкантов, тоже за очень приличные деньги, раза в три превышающие его обычный гонорар. Мы с рок-н-ролльщиком летели бизнес-классом, а моя труппа: танцовщицы и йог, естественно, в обычном салоне. Встречали нас великолепно: из аэропорта забрали на хороших машинах; поселили в приличных номерах в гостинице; еда и выпивка предлагалась из расчета – «все, что хотите, без отказа». Короче, вечеринка начиналась прекрасно.

То есть, я полагал, будто все зашибись, когда вышагивал по коридору шикарной гостиницы в поисках номеров, где поселили девочек. Шел и пока не слышал тревожных звоночков – признаков того, что все замечательное может в любой момент быть растоптано, убито, порвано на клочки. Первым слабым признаком стала одна из танцовщиц с распухшим от истерики лицом, по которому черными пятнами расходилась косметика. На мой испуганный вопрос, что случилось, ответ был…абсолютно ничего. Просто она боится летать и поэтому чуть-чуть поревела в самолете. Остальные бабы, как оказалось, не боящиеся высоты, поддерживали ее алкоголем и подкреплялись сами… до тех пор пока в самолете увы, ничего не осталось. Поэтому и сообщили мне, что к началу программы (в семь часов), они не будут готовы.

– У вас еще два часа! Успеете! – от наглости я даже обалдел. Заказчики заплатили деньги, уже собираются в ресторане, ждут шоу, а артисты, выходит, нажрались и работать не могут? Но шоу в любом случае должно продолжаться. Так что велев им собираться, я пошел искать музыканта.

Тот сидел в ресторане и тоже разминался вискарем. Выпивая сто граммов, он тут же просил еще сто. И это притом, что мы еще не начали работать, и причем его выход последний! Как он доживет до рокового часа, и в каком виде предстанет перед уважаемой публикой?!…Но что я мог ему сказать? Он все знает сам. Именно этот человек учил меня, что нельзя напиваться перед работой и во время ее; что надо мешать вискарь со льдом, «бодяжить» его с чаем, чтобы и компанию поддерживать, и самому медленнее подходить к свинскому состоянию. Но все его учение в данный момент куда-то улетучилось.

Словно впервые оказавшись на гастролях; словно не зная, каковы последствия литра вискаря на килограмм массы тела; он пил его, как компот. Ежу было бы понятно, что с началом затягивать нельзя. Потому, поев и осмотревшись, я снова кинулся собирать баб по номерам, где все еще конь не валялся. Некоторые, правда, были накрашены; некоторые не умывались еще со вчерашней программы, но все в едином порыве собирались пойти для начала поесть и тоже «размяться», только кубанским вином…