Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Быстрые корабли с малой осадкой пристают к берегу, и прибрежные поселения подвергаются разграблению раньше, чем их соседи смогут прийти на выручку. Мужчин убивают, скот и другое движимое имущество похищают, женщин уводят в сексуальное и трудовое рабство. Мужчины в гомеровские времена жили под постоянной угрозой внезапной насильственной смерти, а женщины — в страхе за своих мужей и детей, опасаясь парусов на горизонте, которые могли быть предвестниками новой жизни в муках и рабстве[13].

Часто пишут, что войны в XX в. были беспрецедентно разрушительными потому, что велись с помощью пулеметов, орудий, бомбардировщиков и другого оружия, убивающего на расстоянии. Оно освобождает солдат от сдерживающих факторов ближнего боя, позволяя им безжалостно уничтожать множество обезличенных врагов. По этой логике ручное оружие далеко не так смертельно, как наши высокотехнологичные методы ведения войны. Но Гомер ярко описывает масштабные разрушения, производимые воинами в давние времена. Готтшелл приводит примеры образного ряда Гомера:

Холодная бронза с удивительной легкостью прорезает тела, и их содержимое изливается наружу липким потоком: сгустки мозга видны на концах дрожащих стрел, юноши трясущимися руками заталкивают обратно свои внутренности; глаза выбиты или вырезаны из черепа и незряче глядят из пыли. Острия проделывают новые входы и выходы в юных телах: в центре лба, на затылке, между глаз, в основании шеи; прорезают насквозь рты и щеки, пробивают бока, промежности, ягодицы, руки, пупки, спины, животы, соски, груди, носы, уши и подбородки… Копья, пики, стрелы, мечи, кинжалы и камни жаждут вкусить плоти. Брызжущая кровь затуманивает воздух. Мелькают фрагменты костей. Костный мозг вспухает в свежих обрубках…

И после битвы кровь льется из тысяч смертельных ран, из изувеченных тел, превращая пыль в грязь, питая полевые травы. Тяжелые колесницы, острые копыта лошадей и сандалии воинов втаптывают людей в землю так, что уже никого не узнать. Оружие и доспехи разбросаны по полю. Тела повсюду: разлагающиеся, распадающиеся, ими кормятся собаки, черви, мухи, птицы[14].

И в XXI в., конечно, случаются изнасилования в военное время, но к таким вещам уже давно относятся как к жестоким военным преступлениям: большинство армий их стараются предотвращать, а остальные отрицают и скрывают. Однако для героев «Илиады» женское тело — законная военная добыча: женщину используют, присваивают, словно вещь, и избавляются от нее, как только заблагорассудится. Менелай развязывает Троянскую войну в ответ на похищение его жены Елены. Агамемнон навлекает беду на греков, отказавшись вернуть свою наложницу ее отцу, а когда все же уступает тому, то присваивает одну женщину, принадлежащую Ахиллу, впоследствии предложив взамен 28. Ахилл, в свою очередь, весьма лаконично описывает свои достижения: «Так я под Троею сколько ночей проводил бессонных, Сколько дней кровавых на сечах жестоких окончил, Ратуясь храбро с мужами и токмо за жен лишь Атридов!»[15] Когда Одиссей возвращается к своей жене после двух десятилетий отсутствия, он убивает мужчин, добивавшихся ее благосклонности, пока все считали его погибшим, а обнаружив, что они любезничали с наложницами в его доме, заставляет сына убить и наложниц тоже.