Лучшее за год. XXIII. Научная фантастика, космический боевик, киберпанк

Они ходили по участку, разговаривая в основном о фермерских делах. Полюбовались садом, проверили заросший сорняками цветник, покопались в сарае, поиграли с гусепсами, пришедшими из большого дома и ходившими за людьми по пятам. Прошлись по границам поля, которое Дар хотел засеять клевером, пока Успех не соберется вновь взяться за хозяйство. Прогулялись до реки Милосердия.

— Мы берем немного воды для орошения из реки, но правом владеют Джорли, так что у нас много воды на протяжении всего года, — указал Успех. — Это лесной пруд, где мы с Утехой купались, когда были детьми. Отличное местечко, чтобы освежиться утром.

— Так вы с Успехом были соседями? — Благородный Грегори все утро настойчиво пытался разговорить Утеху, но без большого успеха. — Мы выросли вместе, я и все мои друзья. Я надеялся привезти их с собой, но дядя Стойкий Нгонда сказал, что их слишком много. Ваша семья все еще живет на ферме?

— Мама умерла. Она все оставила нам. Теперь умер Вик.

— Да, Успех говорил, что ваш брат был храбрым борцом с пожарами. Я знаю, что вы очень грустите из-за него, но вижу у вас впереди много удачи.

Она прислонилась к дереву и уставилась в небо.

— Когда-то здесь, в этих лесах, был город пакпаков. — Успеху не терпелось отправиться дальше. — Они построили много городов вдоль гряды. Сейчас все заросло деревьями, но мы можем пойти посмотреть на руины.

Благородный Грегори переступил с берега на большой плоский камень, высовывающийся из воды.

— А ваш отец?

— Он ушел, — вяло ответила Утеха.

— Когда они были маленькими, — быстро встрял Успех. Он знал, что Утеха не любила даже вспоминать об отце, не то что говорить о нем с незнакомцами. Парк Нен был женат на девушке из семьи Джорли, но их брак спокойствием не отличался. Сам он был одиночкой, так и не привыкшим к деревенским правилам. — В последний раз мы слышали, что он жил в Свободном порту.

Благородный Грегори стал перебираться через реку, перескакивая с одного выступающего камня на другой.

— Он не был пакпаком? — Мальчик поскользнулся и теперь балансировал на одной ноге, пытаясь удержать равновесие.

— Кто тебе это сказал? — Если раньше Утеха и витала мыслями где-то еще, то теперь явно вернулась на землю.

— Я забыл. — Он вернулся обратно четырьмя большими прыжками. — Это был ты, дядя?

Нгонда нервно облизал губы:

— Я никогда не слышал об этом человеке.

— Тогда, может, это был Успех.

Успех хотел все отрицать, но Утеха его опередила:

— Он об этом не знал. — Ее голос прозвучал излишне резко. — Никто не знал. — Она подошла к мальчику. — Не играй со мной, внешний. — Он попытался отойти, но Утеха пошла следом. — Какое тебе дело до моего отца? Зачем ты здесь?

— Вы сошли с ума? — Нгонда поймал Благородного Грегори, споткнувшегося о камень, и загородил его своим телом. — Это мой племянник Счастливчик.

— Она знает, друг Стойкий. — Благородный Грегори выглянул из-за спины Нгонды, светясь от возбуждения. — Успех ей все рассказал.

— О нет, — простонал посланник. — Это совсем нехорошо.

— Мемзен дала нам все материалы перед встречей с Успехом, — сказал мальчик. — Кай Саузандфолд должен был выяснить все о тебе. Он тебе понравится; он с Беллвезера. Кай говорит, что очень беспокоится за тебя, друг Утеха.

— Скажи ему, чтобы он не лез не в свое дело. Успех был в ужасе:

— Утеха, прости, я не знал…

— Успокойся, Успех. Эти внешние играют с тобой, потому что ты такой же дурак, как обычно. — Ее глаза блестели от слез. — Я почти не знала своего отца, а то, что знаю, мне совсем не нравится. Возможно, мама была бы до сих пор жива, если б не уехала с фермы, чтобы найти себе мужа.

У нее дрожали щеки. Успех никогда не видел жену в таком волнении.

— Она сказала нам, что бабушка Нена была пакпаком, но уехала с пустошей задолго до рождения моего отца, и он вырос гражданином, как и все остальные.

Теперь по ее лицу текли слезы.

— Не думай, что понял меня, если выяснил что-то о мертвой женщине, с которой я никогда не встречалась. С этими словами Утеха повернулась и на негнущихся ногах пошла обратно к Коттеджу Прилежания.

Она словно съежилась, и Успеху казалось, что летний ветерок мог без труда унести ее с собой, как пушинку. Он знал, что им еще о многом следовало поговорить. Но сначала придется снова научиться слышать друг друга. Когда Утеха скрылась из виду, Успех почувствовал щемящую грусть по их незатейливой юности, когда жизнь и вправду была такой простой, какой ее обещал сделать Старейшина Винтер.

— Я голоден. — Благородный Грегори казался очень довольным собой. — Нам не пора обедать?