Лучшее за год. XXIII. Научная фантастика, космический боевик, киберпанк

Вечер на этой авеню зависел от установленного на борту времени. Машины пользовались двадцатичетырехчасовым корабельным циклом, но здесь шесть часов абсолютной тьмы чередовались с восемнадцатью часами ослепительного света. Вся эстетика сводилась к минимуму. Стены авеню были из грубого гранита, за исключением небольших пятачков, где органические арендаторы соорудили деревянные или черепичные фасады. Потолок представлял собой гладкий свод из средней твердости гиперфибры — зеркального материала, покрытого тонким налетом копоти, смазочных масел и прочих отходов. Светильники с момента создания корабля не менялись: тонкие сияющие трубки тянулись по всей длине потолка. С наступлением вечера свет не тускнел, краски не блекли, и не было заката, который залил бы все багрянцем. Сразу приходила ночь… до которой еще несколько минут, прикинул Памир. Последуют три предупреждающие вспышки, а потом — непроглядная, удушающая чернота.

Машина продолжала улыбаться, видимо желая что-то выразить. Взгляд светящихся кобальтовых глаз не отрывался от человека, сидящего возле поющих сорняков.

— Ты чего-то хочешь, — догадался Памир.

— Большого или малого. Можно ли объективно оценить собственные желания?

— А от меня тебе что нужно? Большого или малого?

— Очень малого.

— Выкладывай, — буркнул Памир.

— Есть женщина.

Памир промолчал, выжидая.

— Человеческая самка, между прочим. — Каучуковое лицо ухмыльнулось с якобы искренним восхищением. — Она наняла меня для одной услуги. А услуга эта — организовать знакомство с тобой.

— Знакомство, — равнодушно повторил Памир. И одновременно, задействовав цепь потайных звеньев, привел все системы безопасности в боевую готовность.

— Она хочет встретиться с тобой.

— Зачем?

— Потому что находит тебя очаровательным, естественно.

— Меня?

— О да. Все здесь считают тебя очень интересным. — Эластичное лицо растянулось вместе с радостно оскалившимся ртом, никогда не использовавшиеся белоснежные зубы блеснули в последних «вечерних» лучах. — Но опять-таки нас легко поразить. В чем смысл существования? Какова цель смерти? Когда окончится рабство и начнется беспомощность? И что за человек живет рядом со мной? Я знаю его имя, и я ничего не знаю.

— Кто эта женщина? — фыркнул Памир. Но машина не собиралась отвечать прямо.

— Я изложил ей все, что знаю о тебе. Что знаю точно и что предполагаю. И пока говорил, мне открылось, что после всех этих наносекунд непосредственной близости мы с тобой остались чужими.

Окружающий ландшафт был ничем не примечателен. Сканеры сообщили Памиру, что все лица в округе известны, сетевой трафик совершенно обычен, и даже расширенный поиск не дал ничего, стоящего хоть малейшего внимания. Именно поэтому человек забеспокоился. Стоит только взглянуть попристальнее — и обнаружишь что-то подозрительное.

— Женщина восхищается тобой.

— Неужто?

— Несомненно. — Машина обладала фальшивым телом, худощавым и высоким, облаченным в простую кремовую хламиду. Из-под складок высунулись четыре паучьи конечности, удлинились и стукнули по нереальной груди. — Я не силен в человеческих эмоциях. Но из того, что она сказала, и того, о чем промолчала, делаю вывод, что она жаждала тебя довольно долго.

Льянос вибра затихли.

До ночи оставались считаные секунды.

— Ладно, — бросил Памир, поднялся и спрыгнул с края цветочного горшка на пол. Подошвы ботинок глухо стукнули о твердый бледный гранит. — Без обид. Только какого черта она наняла тебя?

— Она дама стеснительная, — предположила машина и рассмеялась, позабавленная собственной шуткой. — Нет, нет. Совсем не стеснительная. В сущности, она очень важная особа. Возможно, потому-то ей и понадобился посредник.

— В смысле — важная?

— Во всех смыслах, — заявил механический сосед, после чего с неподдельной завистью добавил: — Ты должен быть польщен ее вниманием.

Вторая сеть сенсоров безопасности ждала. Памир никогда еще не пользовался ею, датчики были так надежно спрятаны, что никто не догадывался об их существовании и не замечал их присутствия. Но чтобы они вышли из спячки, требовались бесценные секунды и еще полсекунды на настройку и установку соединения. А затем, как раз когда в первый раз мигнули под зеркальным потолком предупреждающие огни, Памиру наконец-то открылось то, что было очевидно с самого начала.

— Ты не просто мой сосед, — бросил он в резиновое лицо. Вторая вспышка зыбью прокатилась над головой, и мужчина разглядел зависший поблизости экранированный капсулкар с отрядом солдат в «брюхе».

— Кто еще прячется в этом теле? — рявкнул Памир.

— Я покажу тебе, — откликнулась машина. Затем две руки упали, а две другие взметнулись, чтобы яростным рывком сдернуть резиновую маску и крупноячеистый мозг плюс искусную маскировку. За лицом оказалось другое лицо, узкое, в некотором роде привлекательное; суровое лицо, позволившее себе короткую, как удар кинжала, улыбку, и новый голос обратился к загадочному мужчине: — Пригласи меня в дом.

— Зачем это мне? — парировал он, ожидая какой-нибудь убийственной угрозы.

Но вместо того чтобы угрожать, Миоцен сказала просто: