Лучшее за год. XXIII. Научная фантастика, космический боевик, киберпанк

— Мне кажется… — Она помедлила, дрожа отнюдь не от холода. — Я тут подумала, что живу себе, живу и никогда еще не хватала жизнь за горло. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

— Прекрасно понимаю, — ответил он.

Длинные пальцы ног джей'джела согнулись и снова расслабились.

— Почему ты не носишь ботинки? — спросила она наконец. И Кре'ллан очень, очень нежно и мягко опустил ладонь на ее руки.

— Я чужак, Розелла, — тихо, с улыбкой сказал он. — И ты не представляешь, как я хотел бы, чтобы твоя душа сумела как-нибудь забыть об этом.

— Мы стали любовниками еще до исхода ночи, — призналась женщина. Мечтательная улыбка перешла в неодобрительный смешок, словно Розелла осуждала себя. — Я думала, все мужчины джей'джелы сложены как он. Но Кре'ллан объяснил, что это не так. Тогда-то я и узнала о Вере Многих Соединившихся.

Памир кивнул, ожидая продолжения.

— В конечном счете мою потерявшуюся подругу нашли. — Она горько рассмеялась. — Несколько лет спустя патрульное судно, курсирующее вдоль края глетчера, наткнулось на кости и череп с ее разумом внутри. Целым и невредимым. — Розелла поерзала в кресле, пышная грудь под блузкой всколыхнулась. — Через месяц ее восстановили и вернули в прежнюю жизнь, и знаешь что? За прошедшие с тех пор десятилетия я разговаривала со своей старой подругой раза три, не больше. Забавно, не так ли?

— Вера, — напомнил Памир.

Казалось, она ждала понукания, но не поддержала тему. Вяло пожав плечами, Розелла заметила:

— Кто бы ты ни был, ты не был рожден в комфорте и богатстве. Бывает и так, и это, думаю, говорит о многом. Тебе пришлось бороться… наверное, большую часть жизни… бороться за вещи, которые любой дурак считает важными. В то время как такие, как я, — а я далеко не дура — шагают по раю, даже не спрашивая себя: «А смысл?»

— Вера, — повторил мужчина.

— Подумай о проблеме, — сказала она, а потом спросила, глядя сквозь собеседника: — Ты можешь себе представить, как это трудно, вовлечься — романтично и эмоционально — в отношения с другими расами?

— Мне это отвратительно, — солгал он.

— Это отвратительно многим из нас, — заметила женщина и взглянула на него, словно сомневаясь, правду ли сказал мужчина о своих чувствах. Затем отбросила колебания. — Меня не ужаснула мысль о сексе с представителем не моего вида, — призналась она. — Впрочем, и не особо увлекла тоже. Как-то так, серединка на половинку. Но когда я узнала об этой тайной вере джей'джелов… о том, как собираются одинаково мыслящие души, делая первые решительные шаги в том, что может стать логической эволюцией жизни в нашей Вселенной…

Голос женщины затих, уплыв куда-то.

— Сколько у тебя мужей? Она изобразила удивление:

— Что? Ты не знаешь? Памир выдержал ее взгляд. Наконец она сказала сама:

— Одиннадцать.

— И ты соединялась со всеми.

— До недавнего времени да. — Ресницы ее задрожали, глаза посветлели от подступивших слез. — Первая смерть выглядела случайным убийством. Кошмарно, но представимо. Но за первым последовало второе, а за вторым, через несколько месяцев, третье. В каждой трагедии использовалось одно и то же оружие, и почерк казни каждый раз был одинаков… — Голос женщины снова сорвался, точно из оставшегося приоткрытым рта вдруг выпали все слова. Тонкая рука вытерла слезы, размазав влагу по острым скулам. — Поскольку погибшие принадлежали к разным расам и поскольку послушники Веры… мои мужья и я сама… дали клятву хранить тайну…

— Никто не заметил системы, — закончил Памир.

— О, думаю, они поняли, что творится, — пробормотала женщина. — После пятой или шестой смерти сотрудники безопасности провели обыск в библиотеке. Но никто из наших ни в чем не признался. А потом убийства стали происходить реже, и расследование прекратилось. Никому не предложили защиты, и мое имя ни разу не упоминалось. По крайней мере, я так предполагаю, потому что никто не пришел допросить меня. — А потом, тихо и сердито, Розелла добавила: — После того как они связали убийства с библиотекой, им стало плевать на происходящее.

— Откуда ты знаешь?

Она уставилась на Памира как на полного кретина.

— Что? Неужели власти втихую постановили, что это грязное внутреннее дело Соединившихся?

— Может быть, — сказала женщина. — А может быть, им кто-то приказал прекратить поиски.

— Кто?

Глядя поверх его головы, женщина внятно произнесла:

— Нет.

— Кто не хочет, чтобы убийства прекратились?

— Я не… — начала она. Потом тряхнула головой. — Не могу. Спрашивай что угодно, но я больше ничего тебе не скажу.

И он спросил:

— А тебе не кажется, что и ты в опасности?

— Вряд ли, — вздохнула она.

— Почему нет? Женщина промолчала.

— В живых осталось двое мужей, — напомнил Памир. Розелла разыграла нерешительность, затем согласилась:

— Подозреваю, ты в курсе, кто эти двое.

— Один — глорий. — Глории были птицеподобными существами, с почти человеческой фигурой, но покрытые восхитительно ярким оперением. — Он твой последний муж, правильно?

Розелла кивнула:

— Только он умер в прошлом году. На противоположном конце Великого Корабля, в одиночестве. Тело обнаружили лишь вчера.

Памир вздрогнул:

— Мои соболезнования.

— Да. Спасибо.