Лучшее

Набережная, к моему разочарованию, мало напоминала променад, а скорее была просто прибрежной дорогой. С берега на нее фасадом выходили один за другим четыре небольших евростандартных отеля — виллиджа. Выглядели они новенькими и ухоженными, что ярко показывало их иностранную принадлежность. Дальше сразу за ними начинался и тянулся с полкилометра пустынный городской пляж, плавно переходя в какую-то стройплощадку. Он мне сразу не понравился, и я свернул в первый же отель. Беспрепятственно пройдя сквозь холл со стойкой администратора и секьюрити, я очутился на внутренней территории, где находились бар, бассейн и оборудованный пляж. Надо сказать, что моя туристская внешность явно давала мне возможность пользоваться всяческими благами, недоступными местному населению. В этом оазисе цивилизации я и провел большую половину дня.

Вечерняя трехчасовая прогулка дала мне полное впечатление о месте, в которое я попал. Весь городок по большому счету состоял из трех асфальтированных улиц, параллельных морю, и четырех, идущих перпендикулярно. Между ними он был весь испещрен маленькими переулочками, но их изучение я оставил на потом. У моря, как я уже говорил, располагались отели, далее — магазинчики, кафе и ресторанчики, а в центре, называемом Даун тауном, — мечеть и рыночная площадь.

Переговорный пункт оказался закрыт по причине отсутствия связи. «Пива нет», — вольно перевел я для себя табличку, висевшую на дверях. Значит, не судьба. По дороге домой я решил зайти поужинать в уже известное мне кафе. У входа стоял знакомый «пежо», а за одним из столиков сидел хозяин моего отеля. Два Мухаммеда и Али почти хором со мной поздоровались. Али предложил подсесть к нему. «Да, не велик городок, — ухмыльнулся я про себя, — не успел приехать, а уже ощущение, что везде знакомые». Я сразу вспомнил, как пару лет назад ко мне в гости приезжал один мой друг из Эстонии. Я встречал его на машине. С такси из аэропорта было, как всегда, плохо и дорого, поэтому много народу голосовали на шоссе. «Какой гостеприимный и культурный у вас, оказывается, город, — сказал тогда Томас, показывая мне на машущих руками людей, — смотри, никто меня не знает, но все здороваются».

На этот раз проблем с заказом никаких не было. Мухаммед-официант был очень горд собой и тут же в красках рассказал всем о событиях сегодняшнего утра. Мухаммед-таксист, в свою очередь, добавил, что я очень веселый парень и его друг. И что представился я ему арабским именем Абдрахманом, и это ему очень понравилось. Оказалось, что в их стране практически каждого мальчика, по религиозным соображениям, принято называть в честь пророка Мухаммеда, и они просто вынуждены, чтобы не запутаться, придумывать себе какой-нибудь «ник». Старшее поколение ограничивалось традиционными производными от святого имени типа Махмуд, Хамди, Хамада, Ахмед, а теперь у молодежи больше принято зваться на европейский манер: Майк, Мэд, Мичел, а то и просто Арнольд или Фрэнк.

— Кстати, а как твое настоящее имя? — поинтересовались Мухаммеды.

Я представился, как положено: имя, отчество, фамилия. Все попробовали повторить.

— А ты не возражаешь, если я буду звать тебя Абдрахман? — после пятой попытки произнести мое имя спросил Али.

— Может, лучше просто Эб? — предложил Мухаммед-официант. — Это короче и звучит гут.

— Мистер Эб, — поправил я.

— Оф коре, сэр! [21] — засмеялись они.

«Ну, что ж, — подумал я, — жизнь, все-таки, это театр. И я, кажется, получил новую роль».

— А меня можешь называть Муди, — протягивая руку, сказал Мухаммед-таксист, — меня так многие называют.

— Нет, браток, — покачал головой я, — лучше оставим, как есть, — Мухаммед.

Причину своего отказа я объяснить не мог. Ну не понимал он по-русски ни слова, а показать, с чем это у меня ассоциируется, я постеснялся.

Обратив внимание на веселую компанию, к нам подошел хозяин кафе. Кроме меня он, естественно, знал тут всех. Мы познакомились. Не поверите — его тоже звали Мухаммед! Он поинтересовался, откуда я приехал, где остановился и как долго собираюсь здесь находиться. На последний вопрос я ответил, неопределенно разведя руками. Перекинувшись парой фраз с Али, он угостил меня чашечкой кофе за счет заведения и сообщил, что теперь, как постоянный посетитель, я могу пользоваться скидкой в десять процентов. «Вэлком, мистер Эб», — попрощавшись, улыбнулся он.

Поддерживая в меру своего понимания дальнейшую беседу и потягивая халявный кофе, я обратил внимание на плакат, висевший на стене. На нем был изображен бородатый мужчина в белой чалме, халате и не Бэн Ладан. В решительности его позы и серьезности лица читался какой-то очень важный призыв к своим верноподданным.

— Кинг? [22] — поинтересовался я, указывая на плакат.

— Президент, — ответил Али, — Нубия репаблик [23].

— Республика!? А как же король? — чуть не поперхнулся я.