Лучшие бестселлеры. Книги 1-13

— Я знаком с одним падре, который досконально знает Библию. Надеюсь, он нам поможет.

Зюдов набрал номер и поинтересовался, как звучит стих Иоанна 8:46. Ответ пришел быстро, и Зюдов стал записывать на листок: «Кто из вас обличит Меня в неправде? Если же Я говорю истину, почему вы не верите Мне?»

— Вам даже не пришлось обращаться к Библии, — удивленно заметил Зюдов своему собеседнику.

— Фокус, — ответил падре. — Этот текст начинает сегодняшнее Евангелие от Иоанна по случаю еврейского страстного воскресенья.

— По случаю пасхального воскресенья?

— Именно.

Зюдов поблагодарил падре и положил трубку.

Бродка все слышал.

— Вы все еще верите в теракт «Красной бригады»?

Зюдов словно окаменел. Прищурившись, он смотрел на листок бумаги.

— Непонятными остаются две вещи, — задумчиво произнес он. — Что скрывается за названием операции «Urbi et orbi»? И кто такой Асмодей?

— Начнем с Асмодея, — сказал Бродка и вздохнул. — Мне, конечно, не хватает доказательств, однако после всего того, что я узнал, могу утверждать: Асмодей — это не кто иной, как государственный секретарь Ватикана кардинал Смоленски.

— Довольно смелое утверждение, Бродка. Получается, что Смоленски поручил произвести взрыв в своей епархии.

— Знаю, — ответил Бродка. — Но разве все, чем мы занимались в последнее время, не кажется противоречивым?

— В этом вы правы. А что с операцией «Urbi et orbi»?

Бродка скривился. Он вынул из своих записей еще один лист бумаги, на котором был не менее запутанный текст. Там говорилось: «Марк 16:1–7 — Urbi et orbi finus et initium… — Асмодей».

— Вы знаете латынь? — спросил Бродка, протянув листок Зюдову.

— Gallia omnia est divesa in partes tres,[596] — ответил Зюдов. — Со школьных времен в памяти не осталось ничего, кроме начала «Галльских войн» Цезаря.

— У меня, к сожалению, тоже. Однако я еще помню, как переводится finus et initium: начало и конец. А что касается цитаты из Библии, думаю, падре не откажется еще раз помочь нам.

Вздохнув, Зюдов снова взял телефонную трубку и набрал номер.

— Падре, извините, пожалуйста, что опять вас отвлекаю, но вы сказали, что цитата из Иоанна 8:46 связана с сегодняшним днем. А стих Марка 16:1–7 тоже связан с какой-то определенной датой? Пасха? Спасибо вам большое, падре.

Зюдов положил трубку.

Оба мужчины уставились на лист бумаги. Каждый из них пытался понять смысл таинственных слов. Первым сдался Зюдов. Он нервно забарабанил пальцами по столу.

— Это может означать все или ничего, — недовольно произнес он. — Вы не думали о том, что вас могли просто водить за нос?

Бродка с горечью усмехнулся.

— Конечно. Однако против этого свидетельствует настойчивое желание этих людей завладеть кассетами. Да и возвращение картин Жюльетт вряд ли было актом запоздалого раскаяния — скорее великодушным предложением. Графические работы, к слову, стоят добрых полмиллиона марок. Почему ей вернули эти произведения искусства? При этом, заметьте, не было никакого указания на то, кто подменил картины. Что касается сегодняшнего теракта, то он только укрепил мою уверенность в том, что на кассетах содержится нечто серьезное.

Зюдов сжал губы. Что делать дальше, он не знал.

— Давайте попытаемся упорядочить факты, — начал он спустя какое-то время. — Асмодей, то есть, как мы предполагаем, государственный секретарь кардинал Смоленски, очевидно, уже несколько недель назад знал, что сегодня святые номер тринадцать и четырнадцать из колоннады на площади Святого Петра взлетят на воздух. Вопрос первый: что из этого следует?

— Смоленски, должно быть, является кукловодом всего этого мероприятия.

— По крайней мере, он активно занят в этом деле. Вопрос второй: что подвигло государственного секретаря на столь безумный поступок?

Подперев голову руками, Бродка посмотрел в окно на виноградники. Ответа на этот вопрос у него не было. Наконец он перевел взгляд на Зюдова и пожал плечами.

— Вот видите. — Зюдов снова стал стучать пальцами по столу. — Во всем этом нет ни грамма смысла. Разве что…

— Разве что?.. — повторил Бродка.

— Ну, профессиональные гангстеры время от времени пытаются отвлечь всех от планирования масштабного преступления, инсценируя громкие, но безвредные дела. Но кардинал…

— Как вы думаете, на что способны кардиналы? — перебил его Бродка. — Вспомните хотя бы случай с Мейнарди. Мафиози и те не могли бы поступить более подло. А сама идея о том, чтобы подменять ценные картины из ватиканских коллекций копиями и продавать их? Это свидетельствует о немалом криминальном таланте.

Зюдов признал правоту Бродки, но сказал:

— Не стоит ли нам вернуться к вашему собственному делу?

До сих пор Бродка не рассказывал о результатах своей поездки в Цюрих, и теперь, казалось, наступил подходящий момент, чтобы посвятить Зюдова в детали. Бродка вынул из внутреннего кармана пиджака фотографию и положил ее на стол перед Зюдовым.

— Что это? — поинтересовался Зюдов.

— Женщина, запечатленная на фото, — моя мать. Примерно лет сорок назад.

— А мужчина?

— Как вы полагаете, это может быть Смоленски? Вы ведь лично с ним знакомы.

Зюдов долго держал фотографию перед глазами.