Лучшие бестселлеры. Книги 1-13

Он не мог отогнать от себя мысль о том, что Жюльетт все еще обманывала его с этим latin lover'ом. Сам он хранил Жюльетт верность с того самого неудавшегося похождения в Вене, а потому испытывал бессильную ярость и желание отплатить ей. Единственное, что радовало Александра, — это ее реакция во время их встречи в Мюнхене на его показное равнодушие. На самом же деле он готов был растерзать этого молодого нахала.

Как вести себя с Жюльетт, если она все-таки вернется к нему? Отважится ли она на это вообще? И что сказать, если она ему позвонит?

Когда зазвонил телефон, древний аппарат почти исторического значения, Бродка вскочил. Он думал, что это была Жюльетт, которая решила попросить прощения, поэтому не торопился снимать трубку. Ему не хотелось вступать сейчас в продолжительные дискуссии или мириться. Тем более по телефону.

Аппарат смолк. Бродка перевел дух. Когда через несколько секунд телефон зазвонил снова, он поднял трубку и грубо представился.

— Бродка!

— Что-то произошло? — спросил Зюдов.

— Ах, это вы, — смутившись, сказал Бродка.

— Очевидно, вы ожидали кого-нибудь другого. Извините, я только хотел сообщить, что доктор Леончино вытащил беднягу Мейнарди из тюрьмы. Старый смотритель свободен.

Бродка и не думал, что адвокат справится настолько быстро.

— Очень рад это слышать, — честно признался он. — Остается надеяться, что мы поступили правильно. Тот, кто взрывает картины Леонардо, не остановится и перед тем, чтобы убить старика, особенно если речь идет о сокрытии грязных делишек.

— Да. Но мы и раньше об этом знали, — ответил Зюдов. — Честно говоря, я звоню затем… Как вы отнесетесь к тому, если завтра мы слетаем в Венецию? По поводу фотографии.

Бродка задумался. Он был настроен скептически относительно того, что тщательное расследование может принести пользу, но все же ответил:

— Хорошо, если вы уверены, что это даст какие-нибудь результаты.

— Это ведь единственная имеющаяся у нас зацепка. Кроме того, к вечеру мы вернемся.

Поразмыслив, Бродка согласился.

Едва он положил трубку, как услышал, что возле дома кто-то хлопнул дверью автомобиля. Он выглянул наружу и в свете фонаря разглядел графиню Маффай. Рядом с ней была собака, довольно большая.

— Я помешала вам отдыхать? Мне очень жаль! — крикнула она издалека. Женщина была обвешана сумками и пакетами. Бродка вышел ей навстречу, чтобы помочь донести покупки. Собака зарычала, однако вскоре признала в нем друга.

— Вовсе вы не помешали, — приветливо ответил Бродка. — Я один, и любой неожиданный звук слышу очень чутко.

Графиня поблагодарила Бродку за помощь. Пока они шли к дому, она принялась объяснять причину своего приезда.

— Знаете, — сказала Мирандолина, — я не могу выносить Рим более пяти дней. Потом мне нужно уезжать из города, чтобы надышаться вволю. А где ваша жена, синьор Бродка?

— Она поехала в Германию, по делам, — подчеркнуто спокойно ответил он, — и пока неясно, когда вернется.

Поднимаясь по лестнице вслед за графиней, Бродка невольно смотрел на ее длинные ноги в льняных брюках.

— Вам ведь не помешает, если я останусь на пару дней? — спросила Мирандолина. — Лоенгрин, мой пес, очень хорошо воспитан.

— Ну что вы, графиня, — ответил Бродка. — Дом достаточно велик. А как ваш пес получил столь необычное имя?

— Собака — единственное, что мне оставил муж. Он полагал, что немецкую овчарку должны звать Лоенгрин.

— Кстати, куда же он подевался? — спросил Бродка, когда они добрались до квартирки графини, располагавшейся в мансарде. — Я имею в виду пса.

— Не стоит о нем беспокоиться. Он входит в дом только тогда, когда его зовут. У Лоенгрина есть будка в саду. Вы, скорее всего, просто не заметили ее.

— Наверное, — ответил Бродка и протянул графине пакеты с покупками. — Ну, желаю вам хорошо отдохнуть.

Графиня Маффай поблагодарила его. Бродка спустился вниз и снова сел на террасе.

Над озером собиралась гроза. Внезапно налетел сильный ветер. Бродка убрал стол и запер двери террасы. Затем он пошел в спальню, расположенную на втором этаже, и выглянул в окошко на улицу.

Гроза шла над виноградниками, и листья шуршали, словно морские волны. Время от времени сверкали молнии, на долю секунды озаряя мягкие холмы белым мерцающим светом. Со стороны гор доносились мощные раскаты грома. Озеро, обычно зеркально гладкое, стало черным, как смоль, и выглядело угрожающе, словно врата ада.

Бродка с восхищением наблюдал за игрой природы. Еще с детских лет он любил грозу и никогда не боялся молнии и грома. Грозы были для него всего лишь грандиозным спектаклем.

Наконец он отвернулся от окна и в полутьме нащупал маленькую лампу, стоявшую на ночном столике. Однако она не зажглась. Когда неверный свет молнии на мгновение озарил комнату, Бродка, словно сомнамбула, вытянул руки вперед и пошел к выключателю возле двери. Но и этот выключатель не работал: очевидно, не было тока.

В этот момент раздался стук в дверь. Бродка обернулся. Сначала он подумал, что ему показалось, но когда стук стал громче, спросил, вглядываясь в темноту:

— Кто там?

— Синьор! Это я! Мирандолина! — обычно хриплый голос графини звучал испуганно.