Лучшие годы (СИ)

Он сам уже давно возбудился до крайности и дважды делал короткие перерывы, чтобы чуть приостановить себе эрекцию, а Гарри всё никак не включался. Он лежал бревном, правда, тяжело дышал, и щёки его зарумянились, но не похоже было, чтобы от удовольствия или желания. Северус бесцеремонно взял в рот его мягкий пенис с прикрытой складочками кожи головкой и принялся отчаянно работать губами, потом языком, потом снова губами. Ноль. У Северуса свело шею, заныли челюсти, язык припух, началась тошнота от уже в который раз подступающей и беспардонно откладываемой эякуляции, а у Гарри — впервые в жизни такие пустые, разве что немного злые глаза, и «полный отбой воздушной тревоги».

Северус, делая вид, что не удивлён, что всё нормально, потянулся к гарриным губам, тот резко отвернулся и буркнул в подушку:

— Возьми уже меня, трахни, а то перегоришь. Я, наверное, устал. Извини. — Он повернулся и отставил задницу, подгибая под себя колено.

Снейп зарычал и, отшвырнув мешающее скомканное одеяло, кинулся в ванную. Там, быстро поводив кулаком по болезненно раздавшемуся члену, кончил за несколько секунд. Удовольствия не получил — ничего себе! — ощущения были, словно сходил в туалет по малой нужде.

Он, накинув халат, вернулся в спальню.

— Ты не смеешь! Это шантаж! Гарри! Не ожидал от тебя такого! Посмотри на себя со стороны — капризный малолетний дурак, избалованный любовью! — негодовал Снейп. Слова вылетали из его рта колючими сварлями.

Гарри сел, с головой укрывшись одеялом, потом резко его откинул:

— Так. Я тебя не шантажирую. Понимаю, что вышло по-идиотски. Но ты даже не спросил, хочу ли я сегодня секса. Ладно, проехали, не в этом дело, всё нормально. То есть, всё ненормально, но я очень хочу, чтобы было нормально. Я тебя люблю. Я подумал, что люблю тебя, Северус, гораздо больше, чем этого ребёнка. Не собираюсь разрушать наши отношения. И расстраивать тебя не хочу. Ты заслужил жить в мире, в покое, ты заслужил жить так, как тебе нравится, а не нянчиться с подкидышем. Если считаешь, что ребёнок испортит нашу жизнь, то я правда согласен его отдать. Может быть, и для него будет лучше попасть в нормальную семью, я имею в виду, обрести мать. Я смогу его навещать, может быть, стану ему крёстным. Просто я вдруг понял... это какое-то странное чувство... Ты мне так дорог! К нашей с тобой любви мы шли столько лет! Я так боролся за тебя, прежде всего с самим собой! А этого чужого ребёнка я люблю уже просто потому, что он есть. И я не понимаю, какого хуя мой хуй не встал! — последнюю фразу Гарри, говоривший почти спокойно, выкрикнул и саданул кулаком по подушке.

— Давай спать, — вздохнул через некоторое время Северус, — нам обоим трудно. Всё наладится. Я тоже тебя люблю.

«Что он имел в виду под словами «боролся с самим собой»? — недоумевал он, никак не засыпая. — Дети — зло, всегда это знал. Стоит им появиться поблизости — и всё ломается, рвётся, встаёт кверху ногами...» Ему приснилось, что он занимается сексом с резиновой куклой из маггловского секс-шопа. Огромная надувная холодная дура втягивала в свои пустые бездонные внутренности его член, всё глубже, глубже, глубже... Проснулся Снейп в холодном поту, проворонив будильник. Гарри, оказывается, уже ехал к себе в офис.

*

В первом же приюте в Инвернесе, куда Поттер привел Снейпа, в глаза тому бросилось обилие одетых как монашки пожилых воспитательниц.

— Желаете осмотреть боксы? — спросила одна, самая старая на вид, жердь, пытающаяся изобразить на своём лошадином лице что-то типа улыбки. — У нас всё стерильно, сэр. Убедитесь сами: ни сквозняков, ни насекомых и прочего. Каждому мальчику — свой отсек.

— Ну, можно и посмотреть, — преувеличенно бодро сказал Северус, невольно покосившись на упорно не поднимающего глаза супруга.

— Говорят, здесь хорошо кормят и нет телесных наказаний, — пробормотал тот, так и не взглянув на Снейпа. — Марина тщательно проверяла все рекомендации — это заведение считается самым престижным, что ли.

— Господин Директор, так вы идёте? — Главная наставница с энтузиазмом указывала на выкрашенную серой краской дверь. — Идёмте?

Спустившись по узкой лестнице, они оказались в длинном коридоре, в который выходило около сорока серых же дверей с квадратными окошками в верхней части и с чёрными внушительными... петлями для наружных навесных замков.

— Вот, — со сдержанной гордостью сообщила посетителям наставница, — можете заглянуть внутрь, это не потревожит воспитанников. В этот час у них уже отбой. Подъём ровно в шесть, детям по инструкции положено спать девять часов.

Снейп подошёл поближе и заглянул в похожую на пенал комнату. У стены на узкой, железной, застеленной белоснежным хрустящим бельём кровати, которая была втрое длиннее роста ребёнка, вытянув руки вдоль тела, лежал на спине, с открытыми глазами, маленький темноволосый мальчик.

— Борнгут! (2)— Воспитательница наклонилась к стене и нажала на кнопку, ранее не замеченную Северусром, открылось отверстие, напоминающее воронку. — Приказ спать был уже пять минут назад!

Мальчик на кровати закрыл глаза.