Лучшие годы (СИ)

Но от этого стало лишь страшнее: горизонт вспучился и всё больше и больше разрастался, заполонял собой небо, океан ушёл так далеко, что обнажились огромные, ещё совсем недавно абсолютно незаметные донные скалы, даже не отмеченные на судоходных картах. Гарри не чувствовал ног и вообще тела, ему казалось, что он бежит уже не меньше часа, сердце разрывало грудь, голова готова была лопнуть, да ещё и странная пустота расширялась внутри. Она началась в кончиках онемевших пальцев, быстро захватила руки, но Гарри не придал этому значения. Теперь пустота сверлила ему живот, поднималась спиральными щупальцами к горлу. Слишком много пустоты. Что же это?!

Первая большая волна ударила в скалу всего на пару мгновений позже, чем Гарри успел взобраться на более-менее пологий и устойчивый выступ — его окатило мощным запахом солёной воды, в лицо брызнули капли. Но опасность не миновала, а лишь усилилась: первая, вполне так нормальная волна, не превышающая параметров сильного шторма, только смочила берег, уменьшая сопротивление для своих более впечатляющих подружек. Гарри на глаз прикинул высоту второй стены воды, уже отчётливо проступившей на горизонте, и ужаснулся: на Кроху с колоссальной скоростью неслось в лучшем случае двадцатиярдовое цунами.

Влетев в дом, он первым делом кинулся к рюкзаку и, срывая с него замки, вытряс содержимое прямо на кровать. Ребёнок проснулся и спокойно, с интересом, наблюдал за Гарри.

Найти порт-ключ в куче вещей сразу не удалось. Гарри перебирал бесполезное барахло и приговаривал:

— Не бойся, маленький, сейчас мы с тобой отправимся погулять. Далеко, очень далеко, в город Мельбурн, а то нас здесь хочет убить такая нехорошая водичка. Плохая, зловредная водичка, бяка.

Наконец-то, вот он, компас — порт-ключ! Современная стилизация под старину: морской латунный карманный прибор, увесистый, круглый, с большим кольцом у «основания», удобно лёг в ладонь, но никакого перемещения Гарри, сграбаставший ребёнка в охапку, не почувствовал.

Это и понятно: перетащить одного человека вместо другого, на которого и настроен порт, почти невозможно. Гарри повозился с компасом, пытаясь перенастроить его магию — ноль результата. Он глянул в окно и увидел поразительную картину: прямо на него на фоне бушующей и поднимающейся всё выше пены как в замедленном кино летел какой-то корабль, вероятно подхваченный стихией где-то неподалёку. Гарри вспомнил единственный, очень рискованный способ экстренно запустить порт и разбил своей волшебной палочкой стекло на циферблате и заднюю стенку компаса, прошептал несколько заклинаний; понимая, что не успевает (сейчас его и малыша сметёт водой!), просунул палочку в образовавшееся в приборе сквозное отверстие. Даже попрощаться с ней не успел: здоровущая волна, громко чавкнув над самым ухом, закрыла свет. Но почему-то не сломала хижину тут же, а как бы повисла над ней, словно давая людям самый последний шанс на спасение. Чем и не преминул воспользоваться Поттер — крепко обняв дитя, он выкрикнул последнее, самое мощное заклинание и дёрнулся, растворяясь в магическом поле, созданном его гибнущей палочкой, которая выработала свой почти неисчерпаемый магический ресурс за считанные секунды и вспыхнула синим искрящимся пламенем. За пару мгновений от неё остались лишь угольки и пепел.

*

Гарри открыл глаза, кругом было зелено и душно, как в аквариуме. В лицо ему мягкими влажными губами тыкались красные и серебристые рыбки, по телу восходили пузырьки воздуха.

... приди... приду... в урочный час... шалишь... в шале... уё... ху бля... на бал бесов...

«Придурочный шалопай», потом пару непечатных, снова «балбес». Гарри напряг сознание, чтобы разгадать, что же говорит гигантский, парящий над ним скат, но в результате слух снова его покинул, а вместе с этим пропал и чей-то смутный силуэт. Наступила темнота и тишина.

— Шалопай придурошный. Годы идут, ума не несут. — Снейп убрал со лба больного примочку с зельями и тяжело оперся на спинку кровати.

— Сев! — вдруг прозвучал слабый голос. Гарри открыл глаза. — Ты жив! О, боги, счастье какое!

Северус подавил стон, поморщился от боли и скользнул на пол, обнял Поттера за голову, всмотрелся в лицо:

— Мальчик мой, что ж ты такой отчаянный, дурной! Ну, вытолкнул меня, уж не знаю, как сумел, это же невероятно — через океан, на такое расстояние, да так ювелирно точно... А сам бы погиб? Такое колдовство для тебя опасно было. Зачем мне всё без тебя, подумал? — Он поглаживал большими пальцами брови Гарри, рассматривал его лицо, словно хотел запомнить именно эти ресницы, складочки и точечки на всю оставшуюся жизнь.

— Какие у тебя черешневые глаза... тёмные, красивые, — задумчиво прошелестел тот, едва шевеля губами и прикрывая веки. И вдруг дернулся, всё вспомнив:

— Инди умер?! О, господи... не-е-ет!

— Лежи, паникер! Не дергайся! — Северус крепко держал Поттера за плечи. — Всё нормально, ему-то как раз переход был раз плюнуть. Жив, цел, всё тут обоссал, гаденыш. А ты повторяешься... теряешь стиль: что за вопли «жив-умер-боже-господи»? Обрёл веру? Скоро не маг, а богомолец станешь?