Лучшие годы (СИ)

— Ты его медленней и четче спрашивай, он лондонское произношение плоховато понимает. — Фыркнул на потуги супруга проснувшийся Снейп и, наблюдая, как тот поднимает ребенка с постели и прижимает к себе, заключил: — Понятно же, что оно еще не умеет говорить. А плачет потому, что физиологические потребности, что же ещё: либо лопать, либо съеденное на свободу выпускать. — Он зевнул. — Осторожней, не дави, нам только глистной инвазии не хватало. Лучше вынеси сыкуна на двор, хотя, какой там двор... Ну хоть на веранду.

— Сев, точно, а как часто они какают? Я читал, что несколько раз в день, или это про щенков? И вроде их надо как-то к себе спиной повернуть и что-то сказать.

— Вот и говори, только по-индейски. — Снейп расслабленно повернулся на живот и совсем уж собрался продолжить общение с Морфеем, как вдруг прислушался и вскочил:

— Гарри! Индейцы!

— Что?

Роскошь нежного шелеста волн нарушали ритмичные удары вёсел и буханье тамтамов — туземцы не скрывались, их было много, и они шли войной.

Мальчик на руках у Поттера затих.

— Сможем аппарировать втроём, Северус? — спросил тот.

— Навряд ли. И куда? — Снейп уже оказался у окна и смотрел на высаживающихся в прибой дикарей. Чёрт! Расслабились, беспечны были, как дети! Придётся попытаться вступить в переговоры...

— Как? — в тон ему отвечал Поттер. — Ни языка не знаем, ни оружия нету! А их столько...

— Что только атомной бомбой и уложить. Проклятие! — закончил за него Снейп. — Ладно, будем гуманны к братьям нашим, как были к меньшим. Не смотри так. — Намекая на причину их нынешних бедствий, скаламбурил директор. — Ребёнка мы им не отдадим.

— Выходим, нечего тянуть. Люмос! — Уже одетый в шорты и пеструю футболку Гарри стоял рядом. — Сев?

— Да.

— Идем! — Гарри направился к двери.

— То есть, нет. Ты останешься здесь и защитишь ребенка, если что-то пойдет не так, я аппарирую обратно, в хижину. И не спорь! — Снейп договаривал свою фразу уже на выходе. — Мне сподручней будет одному.

На берегу его ожидал ощетинившийся копьями, дротиками и луками отряд ярко раскрашенных воинов неизвестного племени. «Человек пятьдесят навскидку», — решил Северус.

Впереди стоял невысокий, тощий, покрытый татуировками вождь в головном уборе из птичьих перьев и зловеще белеющей в хряще носа костью. Вид туземцев был угрожающ. Кровавая луна придавала картине лубочный, хоть и зловещий колорит.

— Тamaloa! (1) — закричал «коронованный» коротышка.

— Ага, значит, самоанский, — вслух сказал Снейп, — это хорошо. — Он приставил палочку к своему виску: «Легилименс Инвадо!».

— Приветствую тебя, вождь. — Округлые гласные примитивного наречия, подсказанные взятым из общего пространства легилименции «переводчиком», потекли с уст Северуса. — Что тебе надо на моей земле?

— Мы не знали, что эта земля — твоя! Ты не сообщил об этом духам!

— Они как раз где-то шлялись, когда я сообщал. Теперь вы знаете, чья это земля. Зачем вы пришли?

— Tamaitiiti, ребенок! Верни нам дьявола. Большая беда!

Северус вытянул вперёд левую руку с зажатой в ней палочкой так, чтобы свет упал на изображение черепа со змеей. — Я говорю «нет»! Верховный шаман не хочет жертвы. Где мать этого дитя?

Часть воинов, стоящих в первом ряду, зашумели и стали беспокойно переглядываться.

— Святая loomatua убила чужую taulealea. Та принесла гнев моря, она была — Зло. Твоя магия жгучая, оноки должны спасти землю и свой род. Камни поднялись над водой, было много воды. Она принесла гнев предков. — Старик взмахнул над головой посохом, десятки детских черепов, искусно уменьшенных в огне до размера игрушек, издали мерзкий тупой перестук. — Боги требуют съесть дьявола! Очистить землю оноков!

Диалог велся очень громко, почти криком, и криком же отвечали на каждую реплику своего вождя пятьдесят глоток туземцев. Гарри метался от окна к двери, готовый в любую минуту защитить своего супруга. Но пока Снейп явно контролировал ситуацию, хотя закрыл от него виртуальное внутреннее пространство, полностью сконцентрировавшись на диалоге с дикарем. Поттеру это крайне не нравилось!

— Я выкуплю ребенка, и мы уйдем. Что ты хочешь, вождь?

— Мы убьем тебя, Белый колдун. И наши предки поедят мяса твоего toalua. Будет пир! — Вождь захохотал, закатывая глаза, и, откинув голову, затрясся, бряцая костяным ожерельем. Воины завыли и застучали кулаками по своим черепаховым щитам, сделали шаг вперед.

Северус Снейп даже бровью не повел. Он стоял, скрестив руки на груди, его смоляные волосы чуть развевались на ветру. «Видали мы такие истерики. Не удивите, а вот когда выход главного действующего лица, где сам хозяин? — размышлял бывший шпион. — Скорее бы!» Держать пространство легилименции для чужого примитивного разума становилось всё сложней.

Вой туземцев затих на одной ноте, они расступились.