Лучшие годы жизни

– Это надо передать сеньору Отеро Де Сильва, он руководит газетой «Финансьял». Вас к нему направляет ваш общий друг Кирпиченко. Кофе – подарок от Кирпиченко. При встрече обязательно подчеркните, что именно от Кирпиченко. Это очень важно. В кофейной банке лежат деньги, плата за выполненную работу… Согласно легенде, у вас заказ на статью о каких-нибудь финансовых проблемах российских портов, поэтому вам нужна помощь Отеро в проведении сравнительного анализа с испанскими морскими портами. Детали додумайте сами. Адрес «Финансьяль» найдёте в любом справочнике… Теперь касательно вашего Историка, – резидент сделал паузу, и Юрий внутренне напрягся, представив лицо Моники. – Начинайте разработку. Я получил добро из Центра. Впрочем, вы, должно быть, сами слышали об этом, когда ездили в Москву. Нет? Ну, теперь слышите от меня… Ведите себя мягко, Юрий Николаевич, девушка должна чувствовать дружеское, очень дружеское участие. Начните готовить её к мысли, что она сможет поступить в университет и что вы постараетесь найти для этого нужную поддержку. Никаких гарантий не давайте. Пусть начинает заниматься, пусть готовится, пусть прикладывает силы, а мы создадим нужную поддержку с нашей стороны. Поглядим, как будут развиваться события…

Выйдя из кабинета резидента, Юрий машинально взвесил в руке банку с растворимым кофе, но думал при этом о Монике. Значит, милая девушка всё-таки будет превращена в орудие разведки. Юрию стало грустно. Он вдруг почувствовал себя так, будто кто-то огромный и наглый вторгся в его личную жизнь. Да, он сошёлся с Моникой только по служебной необходимости, ему нужна была женщина в Барселоне, может, даже не одна…

***

– Я видел афишу, открывается сезон корриды. Не составишь мне компанию? – спросил Юрий.

– Нет, – сухо сказала Моника.

– Почему?

– Так… Не люблю корриду…

– Но почему?

Она пожала плечами и не ответила. Прошло несколько минут, и девушка вдруг заговорила:

– Ладно, я скажу… У меня был парень, его звали Маноло. Он был хороший матадор, к нему только-только начала приходить настоящая слава… И вот бык убил его… Я сама видела… Это выглядело ужасно… Как кукла, мягкая, помятая, безвольная, он висел на рогах, а потом упал под ноги быку. И никто из его команды не сумел помочь ему. А ведь Маноло был очень ловок и силён. Я боготворила его тело, такое стройное, мускулистое, гибкое… Я ненавижу корриду и с тех пор ни разу не была на арене. Ты понимаешь меня?

– Понимаю. Ты уж извини, что я завёл этот разговор. Я схожу на представление сам.

– Сходи. Нельзя понять Испанию, не побывав ни разу на корриде.

«Пласа де торос Монументаль» производила впечатление мощного античного сооружения. Слившись с пёстрым людским потоком, Полётов устремился внутрь, испытывая чувство мистического восторга. Проходя под сводами тёмной каменной арки, он ощутил себя жителем древнего мира, которого манил к себе запах потных гладиаторов, обещавший потоки крови и яростную схватку за жизнь. Зрители возбуждённо гудели, перекрикивались, приветственно помахивали друг другу. Звучал оркестр.

Если судить о зрелищности корриды по обилию крови, то Юрию повезло. Первый выпущенный на арену бык сбросил с лошадей трёх пикадоров, поджидавших его с пиками наперевес; две лошади упали замертво, заливая песок тёмной кровью; у одной из них вывалились кишки; третья в испуге металась туда-сюда, свалив набок свои защитные покрывала. Рёв публики оглушил Полётова, люди повскакивали с мест, размахивая руками. Свирепость быка привела толпу в восторг.

– Оле! С этим будет нелегко сладить! – бешено вопил кто-то из-за спины Юрия.

Служители бегали по арене с большими корзинами песка, засыпая лужи крови. Под громкие аплодисменты на арене появились новые всадники с пиками. Глаза лошадей были закрыты щитками, чтобы вид свирепого быка не пугал их, но животные чуяли кровь и присутствие мёртвых коней, и это заставляло их сильно нервничать. Они отказывались повиноваться наездникам, и публика обрушивала за это на пикадоров лавину насмешек.

В конце концов появился матадор со шпагой в руке, помахивая ею, как тросточкой. Со стороны казалось невероятным, что эта крохотная булавочка могла сразить тяжеленную тушу быка с одного удара. Матадор развернул мулету – красное полотно – и, подступив к быку на пугающе-близкое расстояние, сделал несколько взмахов перед мордой животного. Бык рванулся вперёд, воткнутые в его спину банделильи – украшенные цветами и пёстрыми лентами короткие дротики – вздрогнули, надорвали кожу быка острыми наконечниками. Из-под них побежала кровь. Кровь была хорошо видна. Юрию казалось, что она стекала по телу быка двумя волнами – тёмной и ярко-алой.

«Какая разная кровь в одном теле», – подумал он.

Каждый взмах мулеты в руках матадора вызывал восторженный рёв толпы, зрители вскидывали вверх руки, размахивали белыми платками, и тогда казалось, что над стадионом вдруг начинали трепетать сотни тысяч белоснежных мотыльков.