Лучшие подруги

– Венера, силь гуль пле, позволь мне объяснить. На самом деле я всячески желаю тебе удачи с твоей компостной кучей. Просто, поскольку я являюсь горгульей, обязана предупреждать всех вокруг о возможной опасности и поправлять тех, кто распространяет неточные сведения. Таким образом, хотела бы указать, что ядерное оружие не способствует размножению бактерий. Хотя оно способно уничтожить человечество и монстров в считаные минуты, оно, с крайне высокой вероятностью, не станет источником микробов.

– Все путем, я понимаю, ты просто пытаешься помочь, – искренне отозвалась Венера. Она была вспыльчивой, но вместе с тем отходчивой.

Рошель улыбнулась и встала рядом с Венерой у окна.

– Взгляни на эти сосны. Ты любишь свежий кислород?

– А что, бывает несвежий кислород? Он же весь свежий. Хотя кислород можно хранить в цистернах, и я полагаю, его уже нельзя будет назвать свежим, – негромко пробормотала Рошель.

– Ты, я смотрю, действительно любишь поправлять других, – заметила Венера с легким оттенком раздражения.

– Что я могу сказать? Я – горгулья, – отозвалась Рошель, рассеяно постукивая по стоящей рядом керамической вазе серым твердым пальцем. – Мы очень высоко ценим точность.

Постукивание было одной из самых проблематичных особенностей поведения Рошели. Когда она задумывалась или увлекалась разговором – а иногда даже во сне, – она принималась машинально постукивать по чему-нибудь пальцами. Как нетрудно догадаться, твердые поверхности наподобие мрамора, дерева и металла переносили соприкосновение с ее увесистыми пальцами без проблем. А вот хрупким предметам наподобие керамических ваз везло меньше.

– А, черт! – воскликнула Рошель, когда ваза, расплескав воду, превратилась в груду осколков.

– Не переживай из-за нее, – вскользь бросила Венера. – Ничто не действует так угнетающе, как свежесрезанные цветы: это все равно что открытый гроб на похоронах. Они могут казаться живыми, а на самом деле они мертвы.

– Закусай меня блоха, опять я за свое! – вскричала Робекка, и из ушей ее хлынул пар.

Хотя Робекку посадили прямо перед часами, как-то так получилось, что взгляд девушки уткнулся в ее реактивные ботинки, и она принялась начищать их, совершенно позабыв про время.

– Помните, я обещала, что скажу, когда до выхода останется пять минут? Так вот, это время прошло десять минут назад! – пролепетала Робекка. – Скорее! Нельзя терять ни секунды!

– Нам нужно бежать? – поинтересовалась Рошель, тащившаяся за Робеккой и Венерой.

Хотя летают горгульи с необычайной скоростью, на земле они медлительны. Каменные ноги просто не предназначены для скорости. На самом деле они не предназначены ни для чего, кроме стояния на месте.

– Девочки, мне ужасно жаль! Я вправду думала, что предупрежу вас вовремя. Но я ошибалась! Мои опоздания заразны! – выпалила Робекка, когда они спускались по розовой лестнице.

– Робекка, да успокойся ты, ничего страшного! Ну подумаешь, опоздаем на собрание! Я всегда говорю – не потей из-за фигни, – заявила Венера в вальяжной манере жителей западного побережья.

– Это ты хочешь мне сообщить, что я вспотела или что покрылась паром? Жуть какая! Я прямо ощущаю, как ржавею от одной лишь мысли о том, какое ужасное первое впечатление произведу!

Глава четвертая

Как старшая и единственная девочка в цветнике своих родителей, Венера привыкла отвечать за все.

– Эй, да не бегите вы! Нам нужно успокоиться. Мы заблудились в школе, а не в Восточной Сибири! Я уверена, что если мы осмотримся по сторонам, то найдем карту или указатель, или еще что-нибудь, что подскажет, как добраться в Вампитеатр, – рассудительно заявила Венера.

Уставшие и потерявшие терпение Робекка и Рошель закивали и направились к прилегающему коридору. А внимание Венеры на мгновение привлек могильный камень, сообщающий, что все попытки подружиться с летучими мышами строго запрещены, ибо это вызывает неукротимую ревность местного сообщества рукокрылых. Этот феномен удивил Венеру: она всегда считала летучих мышей общественно зрелыми – во всяком случае, более зрелыми, чем монстры-подростки.

– У меня от этих здоровенных и пустых коридоров мандраж начался, – пробормотала Робекка, обращаясь к Рошели. – Куда все подевались?

– Извини, но я не совсем понимаю. Что такое мандраж?

– Ну, знаешь, будто у тебя заклепки на загривке выскакивают из гнезд, – объяснила Робекка.

– По описанию похоже на оглушение электрическим током, а это чрезвычайно серьезно.

– Девчонки! – позвала их Венера, учуяв усиливающийся отвратительный запах.

За всю свою жизнь Венера ни разу не сталкивалась с такой гнусной вонью: больше всего это напоминало смесь сырости, квашеной капусты и суточной печенки. Зловоние было такое, что Венере показалось, что у нее в ноздрях сейчас мех вырастет. А в дополнение к этому, как будто мало было запаха, сзади послышался странный царапающий звук, словно кто-то водил веткой по цементу.

– Робекка! Рошель! – снова позвала Венера, на этот раз погромче.

Услышав свои имена, девушки тут же обернулись – и тут же ахнули и застонали от увиденного.