Лучшие сказки Софьи Прокофьевой

Валька понадеялся, что его кораблик зацепится за что-нибудь. Но не тут-то было. Кораблик плавно обогнул каменную вазу и скамейку.

Он уплывал всё дальше и дальше. Будто радовался внезапной свободе. Будто торопился куда-то.

Потом ручей снова сузился, забурлил, побелел и пенным водопадом опрокинулся вниз к реке.

В последний раз мелькнули белые паруса, и кораблик пропал из виду.

Всё.

Слёзы ослепили Вальку. От бессильного отчаяния сжались кулаки. Валька не выдержал и, вдохнув круглый тугой глоток воздуха, громко заревел.

— Ну что вы, что вы, Валентин Валентинович, — послышался негромкий укоризненный голос. — Ну как такое можно? Полноте… Ну прошу вас…

Кто-то ласково притянул к себе Вальку и накрыл с головой полой широкого плаща.

Валька оказался в темноте.

Приятно поскрипывала тугая шёлковая подкладка широкого плаща.

— Ну как же так? — повторил тот же голос. — Можно сказать, уже взрослый мужчина, первоклассник. К тому же… Ах, какая неприятность! Только не высовывайтесь. Сюда как раз направляется Елена Сергеевна. Давайте-ка лучше, пока не поздно, отойдём в сторонку. А то, боюсь, как бы она вас не узнала по штанам и ботинкам. Пожалуй, совсем ни к чему, если она увидит вас зарёванным, с красным носом…

Глава 2 АЛЕКСЕЙ СЕКРЕТОВИЧ И ГЛАВНОЕ: КАРТА ОКЕАНА СКАЗКИ

Валька, прижимаясь к тёплому боку незнакомца, послушно сделал несколько шагов.

От удивления он совсем растерялся. Он ровным счётом ничего не понимал.

— Какая ещё Елена Сергеевна? — каким-то не своим, хриплым, словно простуженным, голосом спросил Валька. В горле у него пересохло, он осторожно кашлянул.

— Как какая? — удивился незнакомец. — Та самая. Ваша приятельница из первого «Б». Ну та, которой вы хотели подарить «Мечту».

Валька хотел было сказать, что «Мечту» он собирался подарить Алёнке, а вовсе не какой-то там Елене Сергеевне, от которой к тому же надо почему-то ещё и прятаться, но промолчал.

Он оттянул в сторону край плаща и глянул вверх.

Владельцем плаща оказался совсем не старый человек, а даже, скорее, молодой. Такой худощавый, с длинным лицом и в очках.

Но главное было не это, совсем не это!

У незнакомца были необыкновенные, удивительные глаза. Валька сразу это заметил. Его глаза были тёплые. Да что там тёплые — они грели! Даже через очки.

Уж вы мне поверьте. Честное слово! Одна Валькина щека и один Валькин глаз сразу отогрелись. Пальцам, оттянувшим край плаща, и то стало тепло.

— Всё прекрасно, но пойдёмте ко мне, Валентин Валентинович, — озабоченно сказал странный человек. — Во-первых, вы промочили ноги, а во-вторых, эти мокрые варежки в правом кармане вашего пальто… Нет, нет, идти домой в таком виде я вам, откровенно говоря, не советую.

Валька не стал с ним спорить. Идти сейчас домой, пожалуй, и вправду не стоило. Потому что мама всякий раз просто из себя выходила, когда он являлся домой с мокрыми ногами.

Можно было подумать, что промокшие ботинки и варежки — мамины смертельные враги.

Так вдвоём они и двинулись по улице. Чтобы удобнее было идти, Валька прижимался к незнакомцу, а тот крепко и ласково обнимал его за плечи.

Тугая шёлковая подкладка плаща приятно поскрипывала. А в кармане плаща, который оказался как раз возле Валькиного уха, что-то сухо постукивало, словно там тёрлись друг о друга речные ракушки и мелкие камешки.

В лифте наконец незнакомец выпустил Вальку из-под плаща.

Они посмотрели друг на друга, и оба почему-то смутились.

— Алексей Секретович, — церемонно представился странный человек и протянул Вальке длинную-предлинную руку. — Впрочем, вы можете звать меня просто дядя Алёша.

Валька неловко пожал руку Алексея Секретовича, потому что, по правде говоря, первоклассникам не очень часто приходится здороваться со взрослыми за руку.

— А я, с вашего разрешения, буду звать вас Тин Тиныч, — сказал Алексей Секретович. Он зажмурился и негромко причмокнул губами, будто сунул в рот круглую конфету. — Тин Тиныч! Ведь так, если не ошибаюсь, зовёт вас ваша мама. Какая прелесть! Нет, такое может придумать только мама. Как вы считаете? О, несомненно!..

«Всё-всё про меня знает. Откуда? — с некоторой тревогой подумал Валька и тут же успокоил себя: — Наверно, в гостях у нас был. А я спал в это время. У мамы с папой всегда такая привычка, если кто интересный придёт, поскорее запихнуть меня в постель. А заявится какая-нибудь соседка, тётя Клава, так сиди слушай её. Знаю я эти разговорчики: «Ты что такой бледный? Небось совсем не гуляешь?» или: «Сколько в четверти троек? Небось всё гуляешь». Как им только не надоест?»

Между тем лифт, вздрогнув, остановился. Валька вышел из лифта и огляделся. Лестница была совсем обыкновенная, новая, точно такая же, как и в Валькином доме. И точно так же пахло масляной краской.

Но дверь, как показалось Вальке, дядя Алёша открыл вовсе не ключом, а просто наклонился и что-то прошептал в замочную скважину. Дверь откликнулась счастливым воробьиным чириканьем и послушно отворилась сама собой.