Лучшие уходят первыми

– Вот видите, – сказала Саида, – даже вы, с вашим университетским образованием, не считаете, что штатные психологи нужны. Мужчины в большинстве своем очень консервативны. Женщины гибче и любопытнее, они новаторы по натуре. И более склонны рисковать.

– Потому что не представляют последствий своих рискованных поступков, так как не обладают свойством рассчитывать наперед, а также достаточной фантазией, – брякнул Федор.

– Вы действительно так думаете? – Саида всплеснула руками. – Это же типичный мужской шовинизм!

– Конечно, нет, – спохватился он. – Я шучу, Саида. Я даже не стану доказывать, что мужчины тоже любопытны и склонны к риску. Среди моих клиентов мужчин больше, чем женщин. И они тоже зачастую не представляют последствий своих поступков.

Оба рассмеялись

– А что вы собираетесь делать дальше? В аспирантуру?

– Ну… не знаю. Пока не знаю.

Фраза прозвучала фальшиво, потому что была неправдой. Думал, еще как думал! И родители настаивали. Саида только взглянула, но промолчала.

И наступил момент, когда еда была съедена и все сказано. Саида аккуратно собрала рисинки со своей тарелки и сказала:

– Мне пора.

Федор, растерявшись, пробормотал что-то вроде: как, уже?

Она обувала свои лодочки, упираясь рукой в стену для равновесия. Федор вдруг взял ее за плечи, развернул к себе и поцеловал. Саида замерла. Она не сопротивлялась, но и не отвечала на поцелуй. А он задохнулся от вкуса ее губ, запаха кожи и едва уловимого, пряного – ее духов. Он поцеловал Саиду еще раз таким долгим поцелуем, что ей пришлось отодвинуть его от себя. Она смотрела на Федора, губы ее полуоткрылись, скулы порозовели. Она протянула ладони, предупреждая и защищаясь, и ему ничего не оставалось, как отступить, пробормотав:

– Извините.

Дорогу до гостиницы они прошли молча.

– До свидания, – сказала Саида, протягивая руку.

– Спокойной ночи, – ответил Федор и спохватился, что слова его прозвучали двусмысленно.

– После того, как я накормила вас пловом, вы просто обязаны мне помочь, – сказала Саида, глядя на капитана смеющимися глазами.

– Один раз не считается, – быстро нашелся Федор.

Саида рассмеялась:

– До завтра?

– Завтра! – с досадой воскликнул он. – У меня утром встреча со свидетелем.

– Что-нибудь серьезное?

– Убийство.

– Федор, расскажите мне про убийство, – Саида коснулась его руки. – Давайте сядем вон там, под пальмой. Все равно мне не уснуть от обилия впечатлений. А бродить по улице я не в состоянии, устала.

«Почему бы и нет?» – думал Федор, следуя за Саидой к пальме в углу гостиничного холла. Ему не хотелось расставаться с ней…

…И он рассказал Саиде об убийстве тележурналистки Людмилы Герасимовой. О том, что убили ее неизвестно где, потом привезли в Черное урочище и положили у костра уже мертвую. Первая рана, глубокая, прямо в сердце, стала смертельной. Остальные двенадцать носили поверхностный характер и были нанесены уже после. Перед смертью Герасимова приняла сильнодействующее снотворное, видимо с кофе, после чего уснула или потеряла сознание. Ей нанесли удар в сердце, завернули в черную ткань и привезли в Черное урочище, уже там раздели и нанесли остальные двенадцать ран. На ее груди лежала серебряная подвеска в виде черепа на кожаном шнурке. Никто из знакомых Герасимовой ее не опознал. Ткань – лоскут, остатки, которые за копейки продаются в фирменном магазине местной камвольно-суконной фабрики.

Саида слушала не перебивая. Без женских охов и ахов. Федор был благодарен ей за это. Рассказывая Саиде об убийстве, он выстраивал события в схему, на что до сих пор ему не хватало времени.

– Вот вкратце и все, – подвел он итог. – Это случилось четыре дня назад, в ночь с тринадцатого на четырнадцатое июня.

– Вы арестовали этих людей? – спросила Саида. – Кто они? Сектанты?

– Каких… Откуда вы знаете? – оторопел Федор.

– Но это же очевидно, – улыбнулась она. – Везде тринадцать. Тринадцатое число, тринадцать ран, лишь одна настоящая. Похоже на ритуальное убийство. Да еще и череп… Зачем-то это проделали, правда? Можно было не утруждаться так сильно, оставить ее где угодно – в подвале, в парке, в лесу. Я бы не удивилась, если бы и улика нашлась… Была улика? Так что, или сектанты, или… нет.

– Вряд ли сектанты. Уж очень все напоказ. Улика была, верно. Визитная карточка скандально известного режиссера молодежного театра.

– Как вы думаете, Федор, убийца – дилетант?

– Не знаю. Но хладнокровия ему не занимать. А улика… так, притормозить следствие, отдышаться, потянуть время. Нет, – перебил он себя, – убийца рассчитывал, что нас будут торопить с арестом. Дело резонансное, Герасимова – публичная фигура, ее в городе знают и любят. Кроме того, ритуальное убийство – событие из ряда вон, ЧП даже в наши сложные времена. Ничего подобного у нас не случалось за всю историю города. Нужно немедленно хватать убийцу, а владелец визитной карточки – личность одиозная и неоднозначная, на роль подозреваемого подходит как нельзя лучше. Репутация у него та еще.

– Согласна. А эта женщина, Людмила Герасимова, что она за человек? Была…