Лучшие уходят первыми

Оставаться там Коля не мог. Ему нужно было действовать. Каждая минута на вес золота! Он выскочил из дома и поехал в музей. Музей оказался закрыт. С какой стати? «Выходной!» – осенило Колю. Конечно, у них выходной по четвергам. Вот же на вывеске! Закрытая дверь музея показалась Коле дурным знаком. Он сел на верхнюю ступеньку крыльца и задумался. Всякие страшные картины стали мерещиться ему. На Марину напали, ограбили, увезли… заперли в погребе… связали… маньяк! Коля едва не застонал. Нужно искать знакомых в полиции. Правильно!

Весь день Коля метался в поисках Марины. Он прочесал городской парк, находящийся рядом с музеем, обзвонил больницы и морги, но никаких следов жены найти ему не удалось. Марина исчезла. Следователь прокуратуры, знакомый Шлычкина, которому он позвонил посоветоваться, был настроен оптимистично.

– Нужно подождать, – сказал он. – Не беспокойтесь. Всякое бывает. Могут позвонить, потребовать выкуп. Если доставят в больницу или морг, то обязательно сообщат домой. Так что пока сохраняйте спокойствие. У нее были с собой документы, деньги? Как только позвонят, так сразу и займемся, а пока рано!

Услышав о морге, Коля едва не завыл от ужаса и почувствовал острое желание немедленно придушить оптимиста-полковника. Но тем не менее до самого вечера боялся отойти от телефона – вдруг позвонят, а его не будет дома!

Звонков было мало. Всего три. Один раз ошиблись номером, другой раз позвонили от Регины – она отменила «художественный» сеанс. Под вечер, часов около восьми, позвонили из автоинспекции и попросили к телефону гражданку Башкирцеву Марину Сергеевну.

– Что случилось? – с трудом выдавил из себя Коля. – Я ее муж.

Человек, назвавшийся лейтенантом Грищенко, сообщил, что на улице Тихомировской со вчерашнего дня стоит машина, зарегистрированная на имя вышеупомянутой. Патруль видел машину ночью, и теперь она тоже там. Без следов ДТП, закрытая, багажник пуст «по причине вскрытия».

– Где? – закричал Коля. – Где стоит?

– На улице Тихомировской, около старого кладбища, – ответил гаишник.

Глава 26 Прощание

Шлычкин позвонил вчера поздно вечером:

– Санечка… – только и успел он произнести, как я закричала:

– Извини, я не одна! – И брякнула трубку.

Через минуту пожалела, но было поздно. Минут десять я ждала, что он позвонит еще раз, но он не позвонил. Ну и не надо! Занимайся семьей, воспитывай детей, папаша!

Коля Башкирцев тоже не позвонил. Обиделся. И Савелий не звонит…

Только не зареветь! Эх ты, Санечка… Истеричка! Только не… Я заставила себя встать с постели и побрела в ванную. Из зеркала на меня смотрела женщина с несчастными заплаканными глазами. Я снова плохо спала. Мне снилась Людмила. Она стояла на перилах каменного моста, расставив руки, словно собираясь взлететь, и я знала, что она сейчас упадет. Я звала и кричала, но звука не было. Я в отчаянии разевала рот, как пойманная рыба, но из глотки моей не вылетало ни звука. Даже во сне я чувствовала тоску, страх и безнадежность…

Зазвонил телефон. Я схватила трубку. Это был Савелий Зотов.

– Ты как, Сашенька? – спросил он озабоченно.

– Нормально.

– Я тебя не разбудил?

– Нет, я уже встала.

– Я заеду в половине двенадцатого. – Он кашлянул, не зная, что еще сказать. – Будь готова…

Мне было жаль Людмилу. Мне было жаль себя. Мне было жаль Савелия. Некрасивого, доброго и одинокого. Все мы какие-то… неприкаянные, подумала я. Но хоть живые… Бедная Людмила!

– Спасибо тебе, Савелий, – голос у меня дрогнул. Я вспомнила, как мы хихикали с Людмилой над бедным Савелием, и мне стало стыдно.

– Это… ладно, – смущается Савелий, – так ты… в полдвенадцатого. Книги, кстати, привезу.

– Какие?

– Для перевода. Работать надо, Александра. Жизнь продолжается, несмотря ни на что.

– Снова про Майкла Винчестера?

– Не хочешь?

– Хочу! – ответила я искренне. Я соскучилась по Майклу, соскучилась по его нарядному миру, не имеющему ничего общего с миром реальным. Где хорошие люди не умирают… ну, почти не умирают, а зло всегда наказуемо. Где торжествует справедливость и всегда светит солнце. – Конечно, привози!

Проститься с Людмилой пришло полгорода. Конференц-зал студии не вместил всех желающих, и люди стояли в коридоре. Мы пристроились в конец длинной, медленно движущейся человеческой ленты. Перешептывание и шорох шагов сливались в неясный гул. Было душно, надрывно пахло цветами – сиренью и белыми лилиями. Тут были любопытные, стреляющие глазами, пришедшие словно как на спектакль, равно как и печальные, заплаканные, задумавшиеся о бренности сущего.

Студия была в полном составе. Редакторы, журналисты, операторы. Секретарша Чумарова Валечка, по традиции влюбленная в шефа. Тетя Капа, техработник, или попросту уборщица. Вопиющий «вокс попули» – глас народа. Переводчица сериалов Алла Борисовна Брик – немыслимо элегантная дама без возраста, в черном костюме и черных перчатках. Умением носить перчатки под платья и костюмы, утраченным примерно в середине прошлого столетия, Алла Борисовна владела в совершенстве. Если бы я увидела ее без перчаток, она показалась бы мне неодетой.

Чумарова не было. Не может быть!