Лучшие враги (СИ)

С перемещением жених тянуть не стал. Едва замковые ворота остались за спиной, коляску заметно качнуло. Голова неприятно закружилась. Мы переместились с таким резким толчком, что пришлось сцепиться в сиденье, чтобы не вылететь носом вперед, как птичка.

— Чувствуется рука пресветлого… — буркнула я, стягивая с головы капюшон.

Из серого хмурого Иствана мы перенеслись в край, где зимовали перелетные птицы. Утро было ослепительно солнечным, природа цвела таким буйным цветом, словно слыхом не слыхивала, что у нас вообще-то началась осень.

— Так ты южанин, — резюмировала я, развязывая плащ и скидывая его с плеч. — Любишь тепло?

— Как все южане, — согласился он. — В столице для меня холодновато.

— Тогда почему не вернулся после учебы сюда?

— Прижился, — просто ответил Калеб и пристегнул лошадку.

Когда он говорил о доме родителей, я представляла какой-нибудь двухэтажный скромный дом, чем-то похожий на лавку темной чародейки Грэм, но никак не ожидала, что мы въедем в ухоженное поместье с огромным особняком в три этажа со светлым фасадом, украшенным фигурками древних чудовищ. Каминную трубу, вальяжно вылезшую из черепичной крыши, охраняла каменная горгулья, и со стороны казалось, будто она вот-вот проснется. Думаю, в этом доме спален и гостиных было, наверное, как в общежитии Деймрана.

— Что скажешь? — уточнил Калеб, ловко направляя лошадку в сторону парадных ворот.

— Что ты не беден, — задумчиво протянула я. Даже со стороны было видно, что в поместье вложили много бытовой, природной и архитектурной магии, а ещё денег. С монетами у Калеба Грэма явно проблем не было.

— Я сумел сохранить поместье и семейное магическое наследие только благодаря твоему деду. Не возьми Парнас меня под крыло, все растащили бы по кускам, так что я ему по-настоящему благодарен.

— Поэтому ты поддержал деда и согласился жениться на его незаконнорожденной внучке? — изогнув брови, насмешливо спросила я.

— Я догадывался, что когда-нибудь он захочет нас поженить, — неожиданно признался он. — Риэлла была его любимой дочерью, и пресветлый приходил в ярость, когда кто-то позволял себе намекнуть на твое неясное происхождение.

— А тебя оно, значит, не смущает… Чем он тебя подкупил?

— Рассказал, где в Деймране найти его милую, хорошенькую внучку, присмотреться к ней. — Калеб бросил на меня насмешливый взгляд. — И я нашел. Тебя.

Почему-то прозвучало, будто он рассчитывал обнаружить нежную фиалку, при слове «некромант» отбрасывающую лепестки, а от вида черного гримуара впадающую в летаргический сон.

— И для чего ты меня нашел? — поторопила я.

— Сначала хотел выяснить, как ты отнесешься к женитьбе, но посмотрел со стороны и понял, что ты откажешься возвращаться в Сартар. Сбежишь с этим своим лучшим другом, ни одним заклятьем не отыщешь.

От меня не укрылось, что, упоминая Холта, он скривился, словно положил в рот дольку лимона.

— Уверена, что так и поступила бы.

— Ну, а я уже знал, что хочу младшую внучку Парнаса, совершенно непохожую на Истванов и не только внешне.

— К «хочу» ты забыл добавить «жениться», — насмешливо заметила я.

— Ну и жениться тоже.

На этой эпохальной фразе мы остановились напротив парадных дверей родового гнезда Грэмов.

Слуги встречали Калеба тело и по-домашнему. Людей было немного, видимо, только те, кто следил за порядком в доме. Невысокая седоволосая женщина с потемневшим от солнца лицом, которую мне представили экономкой, спросила с лукавой искоркой в глазах:

— Это она, темная Истван?

Калеб с трудом сдерживал улыбку, хлопал экономку по руке и сохранял таинственное молчание, хотя всем было очевидно, что он привез невесту посмотреть на дом. И впечатлить. Или дом посмотреть на невесту. Я пока не поняла, но, кажется, практически угасший род со сдержанным любопытством следил за мной из каждого угла: картины, портрета и статуэтки.

— Милочка, ты так повадкой похожа на бабушку Грэм, — кудахтала экономка, утаскивая меня через просторные гостиные с мебелью, накрытой чехлами, на кухню. — Жаль, что она уже не с нами. Вы подружились бы.

Даже не знаю, радоваться ли или пугаться, что абсолютно все сравнивали меня с ведьмой, которой страшились даже некроманты. А последние — темные маги на всю голову, их просто так не отпугнешь. Если решат кого-то превратит в питомца, обязательно превратят!

— Или прокляли друг друга, — сухо предположила я.

— Сначала прокляли, а потом подружились.

В комнате с золотистыми обоями и клавесином, спрятанным под простыней, висел семейный портрет. Изображение было живым. Если присмотреться, то мальчик изредка вздыхал, всеми силами стараясь показать, как его достало позирование, а супруги то держались за руки, то отпускали. Родителей Калеба я видела впервые, помедлила перед картиной, а потом и вовсе остановилась, словно пригвожденная ледяным взглядом госпожи Грэм. Глаза сын взял от нее: они были такие же холодные и острые.

— Господа погибли не в доме, — поделилась экономка, словно давая понять, что особняк несет только светлые воспоминания, словно бы меня это действительно могло волновать. — Зверь напал на них в ночь по дороге в поместье.