Лучшие враги

– Да ему несложно. Правда, Калеб?

Судя по восхищению в льдистых глазах, он был готов рукоплескать моей изворотливости. Сама не ожидала, как ловко удастся выставить его из покоев.

– Конечно, Эннари, – с трудом сдерживая ухмылку, согласился он. – Прогуляешься после ужина с нами?

– Предпочитаю переваривать, сидя в кресле, – с улыбкой отозвалась я.

– Мы с Эбигейл настаиваем.

Эбигейл, честно говоря, выглядела по-дурацки и вообще ни на чем не настаивала.

– Обещаю, что дождусь тебя. Идите, – махнула я рукой и взялась за приборы, словно действительно собиралась впихнуть в себя второй стейк поверх первого.

До гостевого крыла быстрой походкой было добираться не меньше пяти минут. Уверена, Эбби будет тащиться как черепаха. Может, предложит полюбоваться портретами предков Истванов в галерее.

Выждав некоторое время, я встала и первым делом направилась в ванную комнату. Покои Калеба в точности повторяли мои, походили на безликий номер в гостевом доме средней руки, но я въехала только вчера и не успела обжиться, а он поселился в башне несколько лет назад.

Копаться в вещах и обыскивать гардеробную или спальню не пришлось – расческа с натуральной щетиной лежала на мраморной столешнице. Решив, что Калеб брезглив, чтобы делиться вещами, я осторожно взяла несколько рыжеватых волосков и без спешки вернулась к себе.

Только опустила «добычу» в прозрачный флакон и аккуратно заткнула пробкой, как в покои постучались. Сломанная дверь толком не запиралась и отворялась от легкого толчка. Жених стоял на пороге, спрятав руки в карманы. Пауза затянулась.

– Нашла, что хотела? – наконец спросил он.

– Нельзя быть таким подозрительным, – неодобрительно поцокала я языком.

Калеб понимающе улыбнулся:

– Меня гложет любопытство… Если бы сегодня я не был в комнате, а внезапно вернулся и обнаружил там тебя, как бы ты выкрутилась? Прокляла бы?

– Поцеловала, – без колебаний ответила я. – Внезапность сбивает с толка.

Глаза жениха смеялись. Похоже, его страшно забавляло, что вина была очевидна, но недоказуема, чем я бессовестно пользовалась.

– Не забудь поставить полог тишины, Эннари, – вымолвил он.

– Не вламывайся сегодня в мои покои, Калеб, – попросила я. – Второй раз дверь не выдержит.

К варке зелья я приступила, когда время перешагнуло за полночь. Чуть отхваченная с краю луна на черном небе погасила соседние звезды и яркостью спорила с уличными фонарями. Жители замка спали, а от тех, кто не спал, я аккуратно запечатала дверь, надела фартук, по порядку расставила на столе флаконы. Вытянула сцепленные замком руки, размяла шею и торжественно объявила:

– Приступим…

А потом все пошло не по плану. Вернее, по плану, но точно по безнадежному. В моем идеальном мире камины не нагревали комнаты в процессе варки зелий. Да и сами зелья пахли благородным пионом, а не тем, чем смердело странное варево неопознанного цвета, булькающее так, словно собиралось гейзером ударить в каминную трубу.

Дымоход, к слову, вообще не спасал ни от чада, ни от зловония. Глаза слезились, из носа текло. Я все ждала, что сейчас объявят пожарную тревогу, а сосед попытается взломать опечатанную дверь, чтобы вынести невесту из смертоносного пламени.

Повязав на лицо платок, я бросилась открывать окна. Если быть точнее, одно окно. Остальные напрочь прикипели. Рамы было страшно трясти, чтобы те не вывалились наружу. Пришлось наколдовать сквозняк. В отместку портьера начала раздуваться парусом, а в итоге вылетела наружу и там билась в воздушных волнах, словно реющий над Истваном родовой стяг.

Стараясь не вдыхать глубоко, я помешала в котелке варево, не удержалась и чихнула. Громко, звонко и неожиданно даже для себя. Воздух вдруг взъерошился. Портьера с хрустом сорвалась с петель и вырвалась на свободу!

– Ничего себе чихнула! – вытаращилась я на оголенное слепое окно, в которое уходили клубы розового дыма.

К середине ночи я почти уверовала, что проще самой выйти замуж за Калеба Грэма, чем женить его на кузине Люсиль. Очевидным этот факт стал в тот страшный момент, когда светлые мужские волосы не упали в зелье, а принялись летать над котелком, подхваченные теплым воздухом. Чуть сердце не остановилось! Наконец, «часть светлого мага» окунулась в варево. Приворот мигом просветлел, зазолотился и начал походить на прозрачный куриный бульон. Вернее, на четверть поварешки куриного бульона, оставшегося после мощного бурления.

Переливать было, собственно, нечего. Серебряной ложечкой я выскребла снадобье из глубокого котелка и каплю за каплей отправила во флакон. Под конец рука дрогнула, на столешницу выплеснулась лужица.

– Да пропади все пропадом! – выругалась я, с тоской посмотрев за окно, где уже занимался рассвет. В серых сумерках было видно, как сбежавшая занавеска уныло висит на шпиле учебной башни. Натянув рукав платья на ладонь, я протерла стол, заткнула флакончик пробкой и, наплевав на бардак, завалилась в постель прямо в одежде.

– Эннари Истван! – ворвался в сон без сновидений чей-то противный ревущий голос.